Евфорион (сын Эсхила)
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
| Евфорион |
Евфорион (др.-греч. Εὐφορίων; V век до н. э.) — древнегреческий драматург, сын Эсхила. Некоторые исследователи считают его возможным автором трагедии «Прометей прикованный»[1].
После смерти отца Евфорион четырежды выступал в театре с его пьесами, всякий раз имея успех. Так, в 431 году до н. э. он занял первое место, оставив Софоклу второе, а Еврипиду, в числе пьес которого была представлена «Медея» — третье.
Евфорион и сам писал трагедии, но все его тексты были утрачены. Существует мнение, что именно им был написан «Прометей прикованный». Мнение это основано на нехарактерном для Эсхила отношении автора пьесы к олимпийским богам[2].
Напишите отзыв о статье "Евфорион (сын Эсхила)"
Примечания
Отрывок, характеризующий Евфорион (сын Эсхила)
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
