Еголин, Александр Михайлович

Александр Михайлович Еголин
Научная сфера:	литературоведение
Место работы:	МИФЛИ им. Н. Г. Чернышевского, МГУ им. М. В. Ломоносова, ЦК ВКП(б), АОН при ЦК ВКП(б), ИМЛИ им. А. М. Горького АН СССР, МГПИ им. В. И. Ленина
Учёная степень:	доктор филологических наук
Учёное звание:	профессор (1935), член-корреспондент АН СССР (1946)
Альма-матер:	1. Нижегородский учительский институт (1918) 2. Институт красной профессуры (1933)
Награды и премии:

Алекса́ндр Миха́йлович Его́лин (24 августа (3 сентября) 1896, Самара, Российская империя — 6 мая 1959, Москва, РСФСР) — советский литературовед и партийный деятель. Специалист по истории русской и советской литературы, автор исследований о жизни и творчестве А. И. Герцена, Н. А. Некрасова, А. М. Горького. Действительный член АПН РСФСР с 8 мая 1945 года по Отделению методик преподавания основных дисциплин в начальной и средней школе. Член-корреспондент АН СССР c 4 декабря 1946 года по Отделению литературы и языка (русская литература).

Биография

Родился в семье рабочего. Педагогическую деятельность начал в 1914 году учителем начальной земской школы в Нижегородской губернии. Окончил факультет литературы Нижегородского учительского института (1918), работал учителем школы 2-й ступени, затем служил в горотделе народного образования Ардатова. С 1922 года — инспектор губотдела народного образования в Нижнем Новгороде. Член РКП(б) (1925). В 1925—1929 годах работал инспектором Наркомата народного просвещения, с 1929 года заведовал рабфаком им. В. И. Ленина. Окончил Институт красной профессуры в Москве (1933). В 1933–1938 годах — преподаватель, заведующий учебной частью ИКП. Заведующий кафедрой (1935—1941) и декан (1937—1940) филологического факультета МИФЛИ им. Н. Г. Чернышевского. Заведующий кафедрой истории русской литературы филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова (1941—1951), профессор АОН при ЦК ВКП(б) (КПСС) (1946—1953). Член Союза писателей СССР с 1940 г.

Депутат Московского Совета депутатов трудящихся (1939—1947). С 1940 года работал в Управлении пропаганды и агитации ЦК ВКП(б): заместитель начальника (1942—1946), заведующий отделом печати (1942—1947). В августе 1946 года постановлением Оргбюро ЦК ВКП(б) был назначен главным редактором журнала «Звезда» для исправления идейных «ошибок» прежней редакции (проявившихся, в частности, в публикациях произведений А. А. Ахматовой и М. М. Зощенко). Занимал этот пост до 1947 года.

Директор ИМЛИ им. А. М. Горького АН СССР (1948—1952), старший научный сотрудник (1952—1954), заведующий сектором института (1954—1955). Заместитель академика-секретаря по кадрам (1948—1953), член бюро (1953—1955) Отделения литературы и языка АН СССР.

В 1955 году, наряду с несколькими партийными идеологами, стал фигурантом сексуального скандала. В последние годы работал старшим научным сотрудником ИРЛИ, преподавал в МГПИ им. В. И. Ленина.

Еголин ушёл из жизни, не внеся заметного вклада в науку и оставив по себе недобрую память преследованиями советских писателей за инакомыслие. После его кончины Корней Чуковский записал в своём дневнике: «Умер Еголин – законченный негодяй, подхалим и – при этом бездарный дурак. Находясь на руководящей работе в ЦК, он, пользуясь своим служебным положением, пролез в редакторы Чехова, Ушинского, Некрасова – и эта синекура давала ему огромные деньги, – редактируя (номинально!) Чехова, он заработал на его сочинениях больше, чем заработал на них Чехов. Он преследовал меня с упорством идиота. Он сопровождал Жданова во время его позорного похода против Ахматовой и Зощенко – и выступал в Питере в роли младшего палача – и всё это я понял не сразу, мне даже мерещилось в нём что-то добродушное, только года два назад я постиг, что он беспросветная сволочь. Его «работы» о Некрасове были бы подлы, если бы не были так пошлы и глупы.

Странно, что я понял это только в самое последнее время, когда он явился ко мне с покаянием, говоря, что он лишь теперь оценил мои "труды и заслуги"» (запись от 8 мая 1959 г.).

Основные работы

• «Некрасов — поэт крестьянской демократии» (1935)
• «Великий народный поэт» // «Вестник АН СССР», 1937, № 2—3
• «А. И. Герцен» (1940)
• «Некрасов: критико-биографический очерк» (1941; 2-е изд. 1950)
• «Пушкин: сборник статей» (1941, редактор)
• «Величие русской литературы» (1943)
• «Некрасов в русской критике» (1944, составитель)
• «Освободительные и патриотические идеи русской литературы XIX в.» (1946)
• «А. С. Пушкин — великий русский поэт» (1949)
• «Горький и русская литература» (1949)
• «Некрасов и поэты-демократы 1860—1880-х гг.» (1960; посм.)

Редактор-составитель сборника «Русские писатели о пруссачестве» (1943, совм. с А. С. Мясниковым и Н. Л. Рубинштейном). Главный редактор серий «Горьковские чтения» (1947—1959) и «Литературное наследство» (1948—1954), член редколлегий «Истории русской литературы» (тт. 1—10, 1941—1956), собрания сочинений К. Д. Ушинского (тт. 1—11, 1948—1952) и Полного собрания сочинений и писем Н. А. Некрасова (тт. 1—12, 1948—1953).

Награды и звания

• орден Трудового Красного Знамени (10.06.1945)
• орден Красной Звезды (1944)
• орден Королевской короны Румынии (1947)
• медали
• Почётный член Румынской АН (1945)
• В 1951 году в составе авторского коллектива редакции «Литературного наследства» удостоен академической премии имени В. Г. Белинского за подготовку трехтомного издания, посвящённого В. Г. Белинскому (т. 55—57).

Ссылки

• [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke2/ke2-8772.htm Еголин, Александр Михайлович] // Краткая литературная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1962—1978.
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50422.ln-ru Профиль Александра Михайловича Еголина] на официальном сайте РАН
• [knowbysight.info/YeYY/00816.asp Биография] в Справочнике по истории КПСС
• [alexanderyakovlev.org/almanah/almanah-dict-bio/1016154/5 Статья] на сайте альманаха «Россия. XX век»
• [about-msu.ru/next.asp?m1=person1&type=kor&fio=%C5%E3%EE%EB%E8%ED%20%C0%EB%E5%EA%F1%E0%ED%E4%F0%20%CC%E8%F5%E0%E9%EB%EE%E2%E8%F7 Статья] на сайте «Всё о Московском университете»
• [isaran.ru/?q=ru/fund&guid=A3F2D4AE-E0D0-AD7A-D0D3-85AA547E4C42&ida=1 Историческая справка] на сайте Архива РАН
• [feb-web.ru/feb/izvest/1959/04/594-390.htm Некролог]
• Манн Ю. В. [magazines.russ.ru/voplit/2010/1/ma18.html Филологические воспоминания] // «Вопросы литературы», 2010, № 1
• Огрызко В. В. [web.archive.org/web/20111019184530/www.litrossia.ru/2011/35/06447.html Любитель борделей] // «Литературная Россия», 2011, № 35

Отрывок, характеризующий Еголин, Александр Михайлович

– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.