Егорова, Анна Александровна

Анна Александровна Тимофеева (Егорова)
Дата рождения	23 сентября 1916(1916-09-23)
Место рождения	деревня Володово, Новоторжский уезд, Тверская губерния, Российская империя
Дата смерти	29 октября 2009(2009-10-29) (93 года)
Место смерти	Москва, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	штурмовая авиация
Звание	капитан
Часть	805-й штурмовой авиационный полк 197-я штурмовая авиационная дивизия 6-й штурмовой авиационный корпус 16-я воздушная армия
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	№ 10679
Анна Александровна Тимофеева (Егорова) на Викискладе

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Егорова и Тимофеева

Анна Александровна Тимофеева (Егорова) (23 сентября 1916 — 29 октября 2009) — лётчик-штурмовик, Герой Советского Союза (указ от 6 мая 1965 года, медаль № 10679), капитан. Участник Великой Отечественной войны.

Биография

Детство

Родилась 23 сентября 1916 года в деревне Володово (ныне — деревня в Кувшиновском районе Тверской области) в крестьянской семье. В семье было 8 детей (и ещё 8 умерли в детстве).

Отец — Александр Егоров (1876—1925), крестьянин. Из-за нехватки средств вынужден был подрабатывать, занимаясь отхожим промыслом (сезонными работами). Участвовал в Первой мировой войне, воевал в гражданскую (на стороне Советской власти). Участие в военных действиях подорвали его здоровье, умер в 1925 году в возрасте 49 лет, и после этого детей растила одна мать.

Окончила 7 классов неполной средней школы в селе Нове (в деревне Володово тогда школы не было).

Юность

В предвоенные годы работала на Метрострое, закончила аэроклуб. В 1938 году была направлена в Ульяновскую школу лётчиков Осоавиахима, но после ареста старшего брата Василия была отчислена как родственник «врага народа». Уехала в Смоленск, устроилась работать на льнокомбинат, занималась в аэроклубе. Получила направление в школу лётчиков в Херсон. По окончании (1939) была инструктором Калининского аэроклуба.

Участие в Великой Отечественной войне

В начале войны была зачислена лётчиком в 130-ю отдельную авиационную эскадрилью связи (оаэс) Южного фронта. На самолёте У-2 (По-2) совершила 236 вылетов (связь, разведка и поиск в тылу врага окружённых частей). В феврале 1942 года награждена орденом Красного Знамени.

В 1942 году добилась перевода в штурмовую авиацию. Воевала в составе 805-го штурмового авиационного полка (197-я штурмовая авиационная дивизия 6-й штурмовой авиационный корпус 16-я воздушная армия, 1-й Белорусский фронт), штурман полка. Пилотировала Ил-2.

Воевала над Таманском полуостровом, Малой Землей. За участие в прорыве «Голубой линии» под Новороссийском представлена ко второму ордену Красного Знамени.

Участвовала в освобождении Польши. Была единственной в полку женщиной-пилотом, позднее вместе со стрелком Дусей Назаркиной составили первый женский экипаж в штурмовой авиации.

Всего за Великую Отечественную войну Анна Александровна Егорова совершила 277 боевых вылетов.

В плену

22 августа 1944 года в воздушном бою над Студзянками была сбита и, тяжело раненая и обожжённая, без сознания, попала в плен. Её воздушный стрелок Евдокия Алексеевна (Дуся) Назаркина погибла. Была представлена к званию Героя Советского Союза посмертно. Прошла несколько концлагерей. В январе 1945 года освобождена танкистами 5-й ударной армии из Кюстринского концлагеря «ЗЦ», где содержалась в отдельном, постоянно охраняемом карцере. В лагере усилиями военнопленных удалось сохранить партбилет и награды Егоровой (сама она была почти недееспособна). Залечить раны ей помогли сначала санинструктор Юлия Кращенко, попавшая в плен в ходе боёв на магнушевском плацдарме (около Студзянок), который и должны были помочь оборонять штурмовики 805-го ШАП, а в Зоннебурге военный врач 2-го ранга Георгий Фёдорович Синяков, попавший в плен ещё в августе 1941 года под Киевом, и профессор Белградского университета Павле Трпинац.

После освобождения из лагеря в течение 10 дней проходила проверку на допросах в отделении контрразведки «Смерш» 32-го стрелкового корпуса 5-й ударной армии. В своих мемуарах, а также в телепередаче из цикла «Время Победы» на «Первом канале» от 22 февраля 2005 года Анна Егорова рассказывала о тех днях. Каждую ночь ей надо было подниматься на второй этаж, на допрос к майору Федорову, который кричал на неё, требуя признаться, «где взяла ордена и партбилет», «почему сдалась в плен» и так далее. На телепередаче Анна Егорова вспоминала:

«Каждую ночь мне надо было подняться на второй этаж. А там: „Стоять! Б…! Стоять!“
А я — падаю.
„Как перешла к немцам? Откуда взяла ордена?“ Сорвали награды…».

На десятый день подобных допросов Анна потребовала прекратить над ней издеваться. Выяснилось, что её уже давно разыскивали товарищи по немецкому плену, но контрразведка не спешила её отпускать, так как «уж очень подозрительно — в таком аду сохранить ордена и — больше того — партийный билет». Однако её отпустили и даже предложили остаться работать в «Смерше», но она отказалась.

После войны

После медкомиссии, не допустившей её к лётной работе, вернулась в Москву на Метрострой. Вышла замуж за Вячеслава Арсеньевича Тимофеева, бывшего командира 197-й штурмовой авиационной дивизии.

Анна Егорова стала героем публикации «Егорушка» в «Литературной газете» в 1961 году, и через 4 года, в 1965 году с третьей «попытки», ей присвоили звание Героя Советского Союза, к которому её уже представляли во время войны.

Являлась членом Совета по взаимодействию с общественными объединениями ветеранов, офицеров запаса и в отставке при Президенте РФ.

В мае 2006 года была удостоена почётного общественного титула «Национальный герой» и награждена орденом «За честь и доблесть» (всероссийская премия «Российский Национальный Олимп»). Член общества «Знание».

Скончалась в Москве 29 октября 2009 года. Похоронена на Даниловском кладбище.

Награды

Награждена орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени, 2 орденами Отечественной войны 1 степени, польским Серебряным Крестом и более чем 20 медалями.

Наградной лист

Наградной лист, составленный командованием после сообщения о гибели экипажа Егоровой:

Фамилия, имя, отчество — Егорова Анна Александровна.
Звание и должность — старший лейтенант, штурман 805-го штурмового полка.

Партийность — член ВКП(б) с 1943 года.

С какого времени в Красной Армии — с 1941 года.

Краткое изложение боевого подвига или заслуг. Совершила 277 успешных вылетов на самолетах По-2 и Ил-2. Лично уничтожила (длинный перечень танков, орудий, миномётов, автомашин, барж, повозок с грузами, живой силы противника…).

Бесстрашный летчик, в бою летала смело и уверенно. На поле боя держала себя мужественно, геройски. Как штурман полка, отлично ориентировалась в любых условиях погоды и при различных рельефах местности.

За героические подвиги, проявленные в боях по уничтожению живой силы и техники противника, и отличное выполнение заданий командования на фронтах Отечественной войны, за умелое руководство подчиненными, за произведенные десять боевых вылетов в качестве ведущего без потерь ведомых достойна представления к высшей правительственной награде — Героя Советского Союза

Сочинения

• Тимофеева-Егорова А. А. [militera.lib.ru/memo/russian/timofeeva-egorova_aa2/index.html Держись, сестрёнка!] — М.: Воениздат, 1983. — 176 с. — 100 000 экз.
• Тимофеева-Егорова А. А. [militera.lib.ru/memo/russian/egorova/index.html Я Берёза, как слышите меня?] — М.: МБОФ «Победа», 1999.
• Тимофеева-Егорова Анна. Небо, «штурмовик», девушка. «Я — „Берёза“! Как слышите меня?…». — М.: Яуза, Эксмо, 2007. — 368 с. — (Война и мы. Солдатские дневники). — 4000 экз. — ISBN 5-7117-0074-X.

Литература

• Тимофеева (Егорова) Анна Александровна // Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — С. 575. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Крол Т. [www.a-z.ru/women_cd2/12/11/i80_108.htm Звёзды ищут людей] // Героини: очерки о женщинах — Героях Советского Союза / ред.-сост. Л. Ф. Торопов; предисл. Е. Кононенко. — Вып. 2. — М.: Политиздат, 1969. — 463 с.
• Тимофеев В. А. Товарищи лётчики. — М.: Военное издательство МО СССР, 1963. (воспоминания её мужа, командира 197 ШАД).
• Валерий Денисов. Зенитки бьют по ведущему. — М.: Московский рабочий, 1974. — 136 с.
• Henry Sakaida. Heroines of the Soviet Union 1941-45, Osprey Publishing (2003), ISBN 1-84176-598-8, 9781841765983, p. 20 (англ.)
• Anne Noggle. A Dance With Death: Soviet Airwomen in World War II College Station, Texas A&M University Press, 1994 (англ.)

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1561 Егорова, Анна Александровна]. Сайт «Герои Страны».

• [www.airwar.ru/history/aces/ace2ww/pilots/timofeeva.html Анна Александровна Тимофеева (Егорова)] на сайте «Уголок неба»
• [russos.livejournal.com/263368.html#cutid1 «277 боевых вылетов Анны Егоровой»] — ЖЖ-статья пользователя [russos.livejournal.com/ russos].
• [www.1tv.ru/news/other/51487 «В августе сорок четвертого». Первый канал. 22 февраля 2005, Вторник, 22:31]. Интервью с Героем Советского Союза Анной Александровной Тимофеевой-Егоровой.
• [www.e-reading.org.ua/bookreader.php/56357/Timofeeva-Egorova_-_Ya_Bereza%2C_kak_slyshite_menya.html Тимофеева-Егорова Анна Александровна. «Я Берёза, как слышите меня»].

Отрывок, характеризующий Егорова, Анна Александровна

– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.