Егоров, Дмитрий Фёдорович

Дмитрий Фёдорович Егоров
Место рождения:	Москва, Российская империя
Научная сфера:	математика
Место работы:	Московский университет
Альма-матер:	Московский университет
Известные ученики:	П. С. Александров Н. Н. Лузин И. Г. Петровский И. И. Привалов
Награды и премии:

Дми́трий Фёдорович Его́ров (10 (22) декабря 1869, Москва — 10 сентября 1931, Казань) — российский и советский математик, член-корреспондент АН СССР (1924), почётный член АН СССР (1929). Президент Московского математического общества (1923—1930), член-корреспондент Харьковского математического общества, член Казанского физико-математического общества, непременный член общества любителей естествознания, антропологии и географии, почетный член общества испытателей природы, член Французского математического общества (фр. Société mathématique de France).

Работы Егорова относятся к дифференциальной геометрии, теории интегральных уравнений, вариационному исчислению и теории функций действительного переменного.

Биография

Дмитрий Фёдорович Егоров родился в Москве в семье преподавателя математики Фёдора Ивановича Егорова (1845—1915). А 18 декабря 1869 года он был крещён в Михайло-Архангельской церкви при 2-й Московской военной гимназии. В 1883—1887 годах учился в 6-й Московской гимназии. С 1887 года — студент математического отделения физико-математического факультета Московского университета. В 1891 году Д. Ф. Егоров окончил университет с дипломом 1-й степени и по ходатайству В. Я. Цингера и П. А. Некрасова оставлен в нём для приготовления к профессорскому званию. Уже в 1892 году появилась первая научная публикация — статья в журнале Математический сборник. В 1893 году сдал магистерские экзамены и 27 января 1894 года был принят в число приват-доцентов Московского университета.

Помимо научных занятий преподаёт сразу в нескольких учебных заведениях Москвы: в 5-й мужской гимназии (до 1896 года), в частной гимназии Ф. И. Креймана и в учительском институте. Затем начинает преподавать в Московском Николаевском сиротском институте (1895—1900) и в родной 6-й Московской гимназии (1896—1903).

22 сентября 1899 года защищает магистерскую диссертацию «Уравнения с частными производными 2-го порядка по двум независимым переменным», а в 1901 году — докторскую (защита сочинения «Об одном классе ортогональных систем», результаты которой вошли в классический трактат об ортогональных системах Г. Дарбу, состоялась 23 марта 1901 года).

С 1 июня 1902 года «с Высочайшего соизволения» он отправлен «с учёной целью сроком на один год» за границу; посещает лекции в Берлине, Геттингене, Марбурге, Париже.

По возвращении, 31 августа 1903 года Д. Ф. Егоров был назначен экстраординарным профессором, а 14 марта 1904 года — ординарным профессором Московского университета. В 1905 году получает орден Св. Анны 3-й степени.

Лето 1906, 1907, 1908 годов из-за неспокойной обстановки в России он проводит в командировках за границей.

5 октября 1908 года Д. Ф. Егоров обвенчался с австрийской подданной, дочерью чешского музыканта Анной Ивановной Гржимали (01.06.1877—1960).

Начиная с 1910 года Д. Ф. Егоров стал систематически вести математический семинар, посвящавшийся из года в год различным областям математики; с тех пор математические семинары постепенно стали обычной формой учебной работы в вузах. Особо следует отметить, что им был создан семинар по математическому анализу, положивший начало московской школе теории функций вещественной переменной.

В мае 1917 года совет Московского университета избрал Д. Ф. Егорова на 4 года помощником ректора.

С момента основания в 1921 году при Московском университете Научно-исследовательского института математики и механики I МГУ и до 1930 года Д. Ф. Егоров был его действительным членом и директором (с 1924 года).

С 1921 года — вице-президент, а с 1923 года — президент Московского математического общества.

6 декабря 1924 года Д. Ф. Егоров становится членом-корреспондентом Академии наук .

В 1929 году был подвергнут гонениям по религиозным убеждениям и в 1930 году арестован. Проходил по делу «Всесоюзной контрреволюционной организации „Истинно православная церковь“» (катакомбной церкви) вместе с известным философом А. Ф. Лосевым. Умер 10 сентября 1931 года в больнице, после голодовки, объявленной в тюрьме. Могила Д. Ф. Егорова находится в г. Казани на первой аллее Арского кладбища почти напротив могилы Н. И. Лобачевского.

Научная школа

Учениками Егорова были академики Н. Н. Лузин, П. С. Александров, а также И. Г. Петровский, И. И. Привалов, В. В. Степанов, В. В. Голубев, Л. Н. Сретенский, Д. Е. Меньшов.

Московское математическое общество

После смерти Б. К. Млодзеевского в 1923 году Д. Ф. Егоров, бывший до этого уже вице-президентом Московского математического общества, избирается его президентом. С самого начала своей деятельности на этом посту он начал активную работу по восстановлению нормального функционирования математического сообщества. И первым действием в этом направлении стало возобновление издания «Математического сборника», прерванное в 1919 году. Удалось это только в 1924 году, когда из печати вышел 31-й том. Редколлегией журнала (ответственный редактор Д. Ф. Егоров, ученый секретарь редакции В. А. Костицын) было принято решение о публикации в нём статей не только на русском (как было до того согласно § 18 Устава общества), но и на других основных европейских языках — немецком, французском, итальянском и английском. В президентство Егорова Московское математическое общество заняло ведущие позиции в математической жизни страны, приняв на себя большую часть функций организатора общественной жизни отечественного математического сообщества.

Научные работы

Публикации

• [mi.mathnet.ru/rus/msb/v16/i2/p236 Некоторые соотношения из теории интегралов по делителям] // Математический сборник : журнал. — М., 1892. — Т. 16, № 2. — С. 236—255. — Теория чисел
• [mi.mathnet.ru/rus/msb/v18/i1/p086 К общей теории соответствия поверхностей] // Математический сборник : журнал. — М., 1896. — Т. 18, № 1. — С. 86—107. — Дифференциальная геометрия
• Уравнения с частными производными второго порядка по двум независимым переменным. Общая теория интегралов, характеристики, М., Тип. Моск. ун-та, 392. 1899 — Теория дифференциальных уравнений
• Случай недостаточности обычного геометрического определения характеристик уравнения с частными производными первого порядка // Математический сборник : журнал. — М., 1903. — Т. 20, № 4. — С. 608—615. — Теория дифференциальных уравнений
• Об одном классе ортогональных систем, Ученые записки Московского университета 18, 1—239. 1901 — Дифференциальная геометрия
• Une classe nouvelle de surfaces algebriques qui admettent une deformation continue en restant algebriques, C.R. Acad. Sci. (Paris) 132, 302—305. 1901 — Дифференциальная геометрия
• [mi.mathnet.ru/rus/msb/v24/i1/p022 Работы К.М.Петерсона по теории уравнений с частными производными] // Математический сборник : журнал. — М., 1903. — Т. 24, № 1. — С. 022—029. — Дифференциальная геометрия
• Die hinreichenden Bedingungen des Extremums in der Theorie des Mayerschen Problemsr Math. Ann. 62, 1906. 371—380 — Вариационное исчисление
• [mi.mathnet.ru/rus/msb/v28/i1/p167 Об изгибании на главном основании при одном семействе плоских или конических линий] // Математический сборник : журнал. — М., 1911. — Т. 18, № 1. — С. 167—187. — Дифференциальная геометрия
• Sur les suites des fonctions measurables. C.R. Acad. Sci. Paris, (1911) 152:135-157 — Теорема Егорова
• [mi.mathnet.ru/rus/msb/v31/i2/p153 Sur les surfaces, engendrées par la distribution des lignes d'une famille donnée] = О поверхностях, образуемых распределением данного семейства линий // Математический сборник : журнал. — М., 1923. — Т. 31, № 2. — С. 153—184.
• [mi.mathnet.ru/rus/msb/v35/i3/p293 Sur la théorie des équations intégrales au noyau symétrique] = К теории интегральных уравнений с симметрическим ядром // Математический сборник : журнал. — М., 1928. — Т. 35, № 3-4. — С. 293—310. — Интегральные уравнения
• [mi.mathnet.ru/rus/msb/v36/i2/p116 Addition à la note "Sur la théorie des équations intégrales au noyau symétrique"] = Добавление к заметке «К теории интегральных уравнений с симметрическим ядром» // Математический сборник : журнал. — М., 1929. — Т. 36, № 2. — С. 116—123.

Учебники

• Дифференциальная геометрия (Пособие для высш. техн. шк.), М.— Пг., ГИЗ, 1923. — 290с.
• Основания вариационного исчисления, М.—Пг., Госиздат, 1923. — 79с.
• Элементы теории чисел, М.—Пг., Госиздат, 1923. — 202с.

Мировоззрение

Дмитрий Егоров рос в особенном окружении воцерковленных людей. Один из них — друг, коллега и соавтор его отца, директор Московского учительского института Александр Федорович Малинин, человек глубоко религиозный, беззаветно преданный своему делу. В Университете Д. Ф. Егоров испытал значительное влияние протоиерея Н. А. Сергиевского. Будучи весьма верующим человеком, он никогда не касался на лекциях не только религиозных, но и философских вопросов, считая, что математика является самодостаточной наукой. Тем не менее, вопросы философии и богословия его, несомненно, интересовали. Он хорошо знал труды немецкого философа Канта, святителя Игнатия Брянчанинова и прав. Иоанна Кронштадтского. Традиционная приверженность московской математической школы философским проблемам обусловила особое сочувствие Д. Ф. Егорова имяславию. Определенную роль в приобщении к нему могли сыграть М. А. Новосёлов и П. А. Флоренский. В письме, датируемом июнем 1914 года, Д. Ф. Егоров писал:

Достал я себе диссертацию П. А. Флоренского и нашёл в ней много интересного. В частности, мысль о неизбежности антиномичности догматов, хотя, может быть не нова, но хорошо выставлена и проведена. Интересны замечания об Ангеле-Хранителе как об «intelligibiler Charakter» Канта.

— Письма Д.Ф.Егорова к Н.Н.Лузину. Предисловие П. С.Александрова // Историко-математические исследования. — 1980. — Вып. 25. — С. 335—361. Публикация и примечания Ф. А. Медведева при участии А. П.Юшкевича

Общие религиозные и мировоззренческие интересы были у Д. Ф. Егорова с А Ф. Лосевым; они были далеки от политики и вопросы веры и науки ставили выше её. В московских математических кругах в своё время вспоминали об его отказе читать лекцию по математике в бывшей церкви, приспособленной под аудиторию. К моменту ареста Д. Ф. Егоров был церковным старостой одного из московских приходов. Из показаний Егорова после ареста, касающихся имяславия:

Вопрос о революции, как о Божьем наказании за грехи, не является для православных новым и потому, помещая в документах в защиту имяславия этот момент, мы ничего нового не вносили. Впервые этот момент появляется в пророчестве Серафима Саровского. Это пророчество, найденное у меня при обыске, записано Мотовиловым со слов Серафима. Поэтому может быть некоторые места в нём чересчур заострены, но в целом я против этого пророчества ничего возразить не могу

— [www.losev-library.ru/index.php?pid=1225 Демидов С. Доклад на семинаре «Русская философия (традиция и современность)»]

Семья

Сохранилась [dfgm.math.msu.su/history/old-pics.html уникальная фотография] 1893 года, на которой запечатлена большая семья Егоровых в день золотой свадьбы дедушки и бабушки Д. Ф. Егорова. Кроме героев торжества, Ивана Петровича и Лидии Алексеевны, присутствуют родители Д. Ф. Егорова: Фёдор Иванович и Ольга Николаевна, десятилетний двоюродный брат Сергей Павлович Фиников — сын тётки, Марии Ивановны.

Супруга Д. Ф. Егорова — Анна Ивановна Егорова, австрийская подданная, получила прекрасное музыкальное образование: закончила консерваторию, где занималась в классе В. М. Зарудной; её отец — И. В. Гржимали, был преподавателем Московской консерватории по классу скрипки. Анна Ивановна играла на рояле и пела, кроме того, владея чешским языком, занималась переводами: известны её переводы стихов чешского поэта Я. Врхлицкого и чешских народных сказок, собранных Боженой Немцовой. Облик А. И. Егоровой запечатлел русский художник Михаил Фёдорович Шемякин, супругой которого была сестра Анны Ивановны, Людмила. Портрет Анны Ивановны Егоровой «Дама в светлом» (1909; холст, масло; 157 х 89,5), находится в Музее изобразительных искусств города Нижнего Тагила; им же был написан «Портрет женщины в розовом».

См. также

• Теорема Егорова

Литература

1. Кузнецов П. И. [www.mathnet.ru/links/590aa51a4efaebecabc3b6389998035d/rm5255.pdf Дмитрий Федорович Егоров (к 100-летию со дня рождения)]. — Успехи математических наук. — 1971. — Т. 26. — Вып. 5(161). — С. 169—206
2. Колягин Ю.М., Саввина О.А. Дмитрий Федорович Егоров. Путь ученого и христианина. — М.: ПСТГУ, 2010. — 302 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-7429-0611-7.

Ссылки

• [www.math.ru/history/people/egorov_df Егоров Дмитрий Фёдорович] на сайте [www.math.ru Math.Ru]
• [www.mathnet.ru/php/person.phtml?option_lang=rus&personid=24615 Общероссийский математический портал]
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50425.ln-ru Профиль Дмитрия Фёдоровича Егорова] на официальном сайте РАН
• [www-history.mcs.st-and.ac.uk/Biographies/Egorov.html Dimitri Fedorovich Egorov (MacTutor)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Егоров, Дмитрий Фёдорович

– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.