Егорычев, Николай Григорьевич

Николай Григорьевич Егорычев<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Первый секретарь Московского городского комитета КПСС
26 ноября 1962 года — 27 июня 1967 года
Предшественник:	Пётр Нилович Демичев
Преемник:	Виктор Васильевич Гришин
Рождение:	3 мая 1920(1920-05-03) деревня Строгино Московская область
Смерть:	16 февраля 2005(2005-02-16) (84 года) Москва, Россия
Награды:

Никола́й Григо́рьевич Его́рычев (3 мая 1920 года, деревня Строгино Кунцевского района Московской области, ныне Москва — 16 февраля 2005 года, г. Москва) — партийный и советский деятель. В 1962—1967 гг. — первый секретарь Московского горкома КПСС.

Биография

Семья и образование

Родился в многодетной крестьянской семье. Отец скончался, когда сыну не было и года, семья жила в бедности. Увлекался лыжным спортом, в 1936—1938 — чемпион «Красногорской лыжни» среди юношей. Окончил десятилетнюю школу в Тушино (1938, с отличием). В 1938—1941 учился на бронетанковом факультете Московского высшего технического училища имени Н. Э. Баумана. После окончания Великой Отечественной войны вернулся в училище (1946). Окончил МВТУ (1950, с отличием).

Участие в Великой Отечественной войне

После начала войны участвовал в строительстве оборонных сооружений в Калужской области. После возвращения в Москву осенью 1941 года добровольно вступил в 3-ю Московскую Коммунистическую дивизию в должности заместителя политрука отдельного взвода истребителей танков. Служил под Москвой, в 1942 года в составе дивизии был переведён на Северо-Западный фронт, где 8 марта того же года в бою был тяжело ранен в ногу. Отправлен в госпиталь, после излечения в июне 1942 года вновь прибыл на фронт, был заместителем политрука роты, командиром взвода в составе 241-й стрелковой дивизии. Член ВКП(б) с 1942 года.

10 августа 1942 года был ранен вторично, но через неделю вернулся на передовую. С мая 1943 года дивизия находилась в составе резервного Степного фронта, а затем переведена на 1-й Украинский фронт, участвовала в Курской битве, форсировании Днепра, боях за освобождение Киева.

С ноября 1943 года лейтенант Николай Егорычев учился на офицерских курсах шифровальщиков в Киеве, затем преподавал на курсах. Принимал участие в боевых действиях против Украинской повстанческой армии (УПА) на Западной Украине, в 1945 году проходил службу в Германии.

Приказом ВС 1-го Украинского фронта №: 100/н от: 13.06.1945 года командир взвода команды спецсвязи 8-го отдела штаба 1-го Украинского фронта младший лейтенант Егорычев награждён орденом Красной Звезды.

Приказом штаба ЦГВ №: 35 от: 31.08.1945 года младший лейтенант Егорычев награждён медалью "За победу над Германией".

Партийная и государственная работа

После возвращения в МВТУ в 1946 году, продолжая учёбу, был избран секретарём комитета ВЛКСМ факультета, затем стал комсоргом ЦК ВЛКСМ МВТУ. С 1950 года — секретарь партийного комитета МВТУ. С 1954 года — секретарь, с 1956 года — 1-й секретарь Бауманского райкома КПСС города Москвы (самый молодой руководитель райкома партии в столице в то время). С мая 1960 года — инспектор ЦК КПСС.

С февраля 1961 года — 2-й секретарь, с ноября 1962 года — 1-й секретарь Московского городского комитета КПСС. В этот период в Москве было развёрнуто активное жилищное строительство (свыше трёх миллионов человек получили новое жильё). Было обновлено более 80 % активной части основных фондов промышленности. По инициативе Николая Егорычева была восстановлена Триумфальная арка на Кутузовском проспекте, он смог отстоять от разрушения церковь Симеона Столпника на Поварской на Новом Арбате. При его активном участии в 1966 году был сооружён мемориал Могила Неизвестного солдата у Кремлёвской стены в Александровском саду.

Избирался делегатом XXI, XXII и XXIII съездов КПСС, депутатом Верховного Совета СССР 6-го и 7-го созывов. В 1965—1967 годах — член Президиума Верховного Совета СССР.

В июне 1967 года Николай Егорычев выступил на пленуме ЦК КПСС, где поднял вопрос о состоянии обороны страны, находившейся в ведении Политбюро во главе с генеральным секретарём Леонидом Брежневым. В частности, заявил:

Может быть, настало время… на одном из предстоящих пленумов в закрытом порядке заслушать доклад о состоянии обороны страны и о задачах партийных организаций — гражданских и военных так, как, например, на прошлом пленуме мы рассматривали вопрос о нашей внешней политике. Меня, например, как члена Военного совета Московского округа ПВО, весьма беспокоит, что противовоздушная оборона столицы недостаточно надежна. Существующая система все более морально устаревает, модернизация её должного эффекта уже не дает, создание же новой системы ПВО столицы слишком затягивается.

Это выступление обострило уже наметившийся к тому времени конфликт Брежнева с Егорычевым и его окружением (Егорычев принадлежал к неформальной группе «комсомольцев» в высшем партийном руководстве, лидером которой считался политический соперник Брежнева Александр Шелепин). Результатом стало заявление Егорычева об освобождении его от занимаемой должности, в связи с переходом на другую работу.

В июле 1967 Егорычев был назначен заместителем министра тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР, курировавшим строительство.

В 1961—1971 годах — член ЦК КПСС.

В 1970—1984 годах был послом СССР в Дании, в 1972 году активно участвовал в подготовке визита в СССР королевы Дании Маргрете — это был первый визит европейского монарха в Советский Союз.

В 1984—1987 годах Егорычев — заместитель министра машиностроения для животноводства и кормопроизводства, вновь курировал строительство.

В 1985 году был награждён орденом Отечественной войны 1-й степени.

В 1987—1988 годах — 1-й заместитель председателя Торгово-промышленной палаты СССР.

В феврале — ноябре 1988 — посол СССР в Афганистане, в этот период происходил вывод советских войск из этой страны (всего было выведено более 50 тысяч человек) и было сформировано новое правительство Афганистана, председатель и многие министры которого не входили в состав правившей Народно-демократической партии Афганистана. Власти страны проводили политику национального примирения в отношении вооружённой оппозиции, которая, однако, отказывалась идти на компромиссы и была ориентирована на военную победу. В конце 1988 Егорычев был освобождён от занимаемой должности, а на его место был назначен профессиональный дипломат Юлий Воронцов.

Общественная деятельность

После возвращения в СССР Николай Егорычев был отправлен на пенсию. Он являлся советником ассоциации «Российский дом» Международного научно-технического союза, принимал активное участие в ветеранском движении. Был членом совета старейшин при мэре Москвы.

Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.

Награды

Был награждён орденами Ленина, Отечественной войны I степени, Красной Звезды, Дружбы народов, «Знак Почета», медалями «За отвагу», «За оборону Москвы», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги» и многими другими.

Ссылки

• [news.yandex.ru/people/egorychev_nikolaj.html Яндекс. Пресс-портреты: Егорычев Николай Григорьевич]
• [rodstvo.ru/E/ejov.htm Н. Г. Егорычев]
• [glory.rin.ru/cgi-bin/person.pl?act=more&id=669&surname=&father=&name=&word=&ids=&start=31&page=35 Аллея Славы: Егорычев Николай Григорьевич]
• [www.pseudology.org/people/Egorychev_NG.htm pseudology.org Николай Григорьевич Егорычев]
• [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=330040 Речь на пленуме ЦК КПСС]

Отрывок, характеризующий Егорычев, Николай Григорьевич

Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».