Летов, Егор
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
(перенаправлено с «Егор Летов»)
| Егор Летов | |
| Полное имя |
Игорь Фёдорович Летов |
|---|---|
| Место рождения | |
| Место смерти | |
| Годы активности |
1982 — 2008 |
| Страна | |
| Профессии |
поэт, музыкант, звукорежиссёр, автор-исполнитель, художник-концептуалист |
| Инструменты |
вокал, гитара, бас-гитара, ударные, перкуссия, шумы, магнитные ленты |
| Жанры |
постпанк, психоделический рок, гаражный рок, нойз-рок, панк-рок, хардкор-панк, экспериментальный рок, индастриал, нойз, экспериментальная музыка, электроакустическая музыка, конкретная музыка, spoken word, маргинальная музыка |
| Коллективы |
Гражданская оборона |
| Сотрудничество |
Кузя УО, |
| Лейблы | |
| [gr-oborona.ru gr-oborona.ru] [letov.ru letov.ru] | |
Его́р Ле́тов (настоящее имя: И́горь Фёдорович Ле́тов; 10 сентября 1964, Омск, СССР — 19 февраля 2008, Омск, Россия) — советский и российский поэт и музыкант, а также звукорежиссёр, художник-оформитель и коллажист; основатель, лидер и единственный постоянный участник группы «Гражданская оборона», также известен по музыкальным проектам «Егор и Опизденевшие» и «Коммунизм». Младший брат саксофониста Сергея Летова, с которым творчески сотрудничал в рамках некоторых музыкальных проектов. Личность Егора Летова является одной из ключевых фигур в так называемом «сибирском андеграунде» — музыкально-поэтическом движении, возникшем в Западной Сибири в конце 1980-х годов.
Посмертно Летов был неоднократно назван «крёстным отцом»[1] и «патриархом»[2][3][4] русского панк-рока и просто одним из самых влиятельных представителей панк-движения в России.
Содержание
Биография
Егор Летов родился в городе Омске 10 сентября 1964 года. Мать по профессии врач, отец — военный, участник Великой Отечественной войны, в 1990-х бывший секретарём райкома КПРФ в Омске. 25 мая 1982 года закончил 10-й класс школы № 45 Омска. После школы переехал к брату в Подмосковье и поступил в московское строительное ПТУ, однако весной 1983 года был отчислен за прогулы и неуспеваемость и к 1984 году вернулся обратно в Омск[5]. После отчисления некоторое время работал рисовальщиком портретов Ленина для стендов наглядной агитации (Омский шинный завод, Омский моторостроительный завод им. Баранова), дворником и штукатуром на стройке.[6][7]
1980-е
Егор Летов занялся музыкальной деятельностью в начале 1980-х годов в Омске, сформировав в 1982 году вместе со своими единомышленниками (наиболее известный из них, бывший постоянным соратником Егора Летова — Константин «Кузя Уо» Рябинов) рок-группу «Посев», названную в честь общественно-политического журнала НТС, а в ноябре 1984 года — рок-группу «Гражданская оборона», также известную публике под аббревиатурами «ГрОб» и «ГО».[8] Эту же аббревиатуру Егор Летов использовал для названия своей домашней студии («ГрОб-Records»). На заре своей деятельности Егор Летов, как по причине политических гонений со стороны властей, так и отчасти из-за желания ни от кого не зависеть, был вынужден записывать свои музыкальные произведения в квартирных условиях. В дальнейшем эта практика стала устоявшейся: все альбомы «Гражданской Обороны» были записаны в домашней студии. [9]
«Гражданская оборона» становится популярной за пределами Сибири. В конце 1985 года с группой началась борьба со стороны властей, в отношении Егора Летова и его группы осуществлялись политические репрессии.[10] Поздней осенью 1985 Летова отправили на принудительное лечение в психбольницу.[11] Там Летов пробыл с 8 декабря 1985 по 7 марта 1986 года. В своей биографии Летов так описывает этот период:[9]
|
Я находился на «усиленном обеспечении», на нейролептиках. До психушки я боялся того, что есть некоторые вещи, которых человек может не выдержать. На чисто физиологическом уровне не может. Я полагал, что это будет самое страшное. В психушке, когда меня начали накачивать сверхсильными дозами нейролептиков, неулептилом — после огромной дозы неулептила я даже временно ослеп — я впервые столкнулся со смертью или с тем, что хуже смерти. Это лечение нейролептиками везде одинаково, что у нас, что в Америке. Всё начинается с «неусидчивости». После введения чрезмерной дозы этих лекарств типа галоперидола человек должен мобилизовать все свои силы, чтобы контролировать своё тело, иначе начинается истерика, корчи и так далее. Если человек ломается, наступает шок; он превращается в животное, кричащееся, вопящее, кусающееся. Дальше следовала по правилам «привязка». Такого человека привязывали к кровати, и продолжали колоть, пока у него не перегорало, «по полной». Пока у него не возникало необратимого изменения психики. Это подавляющие препараты, которые делают из человека дебила. Эффект подобен лоботомии. Человек становится после этого «мягким», «покладистым» и сломанным на всю жизнь. Как в романе «Полёт над гнездом кукушки».
В какой-то момент я понял — чтобы не сойти с ума, я должен творить. Я целый день ходил и сочинял: писал рассказы и стихи. Каждый день ко мне приходил «Манагер», Олег Судаков, которому я передавал через решётку всё, что написал. |
|
В 1987—1989 годах Егором Летовым и его соратниками был записан целый ряд альбомов «Гражданской обороны»: «Красный Альбом», «Хорошо!!», «Мышеловка», «Тоталитаризм», «Некрофилия»,[12] «Так закалялась сталь»,[13] «Боевой Стимул»,[14] «Всё идёт по плану»,[10] «Песни радости и счастья», «Война»,[15] «Армагеддон-Попс»,[16] «Здорово и вечно», «Русское поле экспериментов».[17] В те же годы записывались альбомы проекта «Коммунизм» (в составе: Егор Летов, Константин Рябинов, Олег «Манагер» Судаков),[9][18] началось сотрудничество Летова и Янки Дягилевой.[19]
Несмотря на полуподпольность существования музыкантов и «ГрОб-студии», к концу 1980-х и особенно в начале 1990-х годов они получили широкую известность в СССР, преимущественно в молодёжных кругах, по некоторым оценкам поклонниками группы стали сотни тысяч человек.[20][21] По оценкам критиков, творчество Летова отличается мощной энергетикой и подачей материала, необычным, самобытным звуком, живым и простым ритмом, нестандартными текстами, своеобразной грубоватой и вместе с тем изысканной поэзией и языком.[22] В качестве коллективов, близких ему по духу и оказавших определённое влияние на звучание Гражданской Обороны в разное время, Летов называл американский гаражный рок 1960-х (который был его любимым музыкальным направлением) вроде The Monks и The Sonics[23], а также группы Love[24], Sonic Youth[25], Butthole Surfers[26], ранние Pink Floyd (до ухода Барретта)[27], творчество Боба Дилана[28], Нила Янга[29], Кима Фоули[30], Дженезиса Пи-Орриджа[31] и Майкла Джиры[32], а также множество других коллективов и исполнителей, преимущественно в стилях психоделического и экспериментального рока, панка и постпанка.
1990-е
В начале 1990-х годов Егором Летовым, к тому времени прекратившим концертную деятельность «Гражданской обороны» и объявившем о роспуске группы, в рамках психоделического проекта «Егор и Опизденевшие» записаны альбомы «Прыг-скок» (1990)[33] и «Сто лет одиночества» (1992),[34] являющиеся одними из наиболее популярных его альбомов.[35] В 1993 году Летов вновь собирает «Гражданскую Оборону» для концертной и студийной деятельности. В этот же период он становится одним из лидеров национал-коммунистического рок-движения «Русский прорыв»,[36] ведёт активную гастрольную деятельность. В 1994—1998 годах Егор Летов поддерживал Национал-большевистскую партию и имел партбилет с № 4.[37] В 1999 году отправился в тур в поддержку Виктора Анпилова на выборах в Госдуму.
В 1995—1996 годах Егор Летов записал ещё два альбома: «Солнцеворот» и «Невыносимая лёгкость бытия», вновь в составе группы «Гражданская оборона». Оба альбома были выпущены в 1997 году.[38]
2000-е
В 2002 году вышел альбом «Гражданской обороны» «Звездопад», целиком составленный из известных советских песен в авторском прочтении Егора Летова,[39] а также выпущен альбом «Егора и Опизденевших» «Психоделия Tomorrow».[40] В феврале 2004 года Егор Летов официально открестился от любых, в том числе националистических, политических сил.[41] В 2004—2005 годах вышли два новых альбома группы — «Долгая счастливая жизнь» и «Реанимация» (заглавная песня написана во время нахождения Егора Летова в реанимации),[42][43] появление которых вызвало новую волну интереса к «Гражданской Обороне», как среди широкой публики, так и в прессе. В это же время появились переиздания альбомов «Солнцеворот» и «Невыносимая лёгкость бытия», которые были пересведены и выпущены под новыми названиями «Лунный переворот» и «Сносная тяжесть небытия» соответственно.[38] В мае 2007 года вышел альбом «Зачем снятся сны?», ставший последним альбомом группы. Впоследствии этот альбом был назван Егором Летовым лучшим.[44]
Егор Летов и его группа несколько раз встречали сопротивление со стороны властей Эстонии (отказано в получении визы без комментариев со стороны МИД),[22] Латвии.[45]
Последний концерт «Гражданской обороны» состоялся 9 февраля 2008 года в Екатеринбурге. Этот концерт снимался местной телекомпанией.[46][47]
Смерть
Скоропостижно скончался в Омске 19 февраля 2008 года в 16:57 по местному времени в 43-летнем возрасте. По первоначальной версии, причиной смерти стала остановка сердца, хотя позже появилась другая версия: острая дыхательная недостаточность, развившаяся от отравления алкоголем, но это было опровергнуто женой музыканта Натальей и остальными участниками группы. На сайте «Гражданской обороны» было опубликовано, что Летов умер от остановки сердца [48]. Похоронен в Омске на Старо-Восточном кладбище, рядом с могилой матери[49].
Личная жизнь
Во второй половине 1980-х годов возлюбленной Егора Летова была Яна Дягилева [19][50]. С 1991 по 1997 год Летов сожительствовал с подругой Яны и участницей записи некоторых альбомов различных проектов Егора, Анной Волковой [51]. В 1997 году Летов знакомится с Натальей Чумаковой, которая стала впоследствии бас-гитаристкой «Гражданской обороны» и вступила с Егором в брак [52]. Егор Летов называл себя «христианином всех религий», также рассказывал о своём «самокрещении» на Иордане[53].
Память
Летом и осенью 2008 года в Новосибирске, Барнауле и Нижнем Новгороде прошла выставка коллажей и арт-объектов «Коммунизм-арт», выполненных Егором Летовым, Олегом Судаковым и Константином Рябиновым.[18]
В 2009 году началось издание трёхтомника стихов Егора Летова «Автографы. Черновые и беловые рукописи». [www.gr-oborona.ru/pub/pub/1252575837.html] Осенью 2009 года увидел свет первый том, а в августе 2011 года — второй том «Автографов». Третий том вышел осенью 2014 года.
10 сентября 2010 года на могиле Егора Летова, по инициативе его вдовы Натальи Чумаковой, был установлен памятник-надгробие, представляющий собой мраморный куб, на котором изображён «Вселенский» Крест первых христиан иерусалимский крест.[54] В его изготовлении и установке приняли участие Елена Веремьянина, Сергей Соколков, Юрий Щербинин, Евгений Козлов, Константин Вдовин, Николай Лепихин и Михаил Воронько. Сам Егор в качестве нательного креста носил именно такой. [55]. Памятник был создан за счёт пожертвований поклонников Егора Летова и «Гражданской обороны».[56]
Каждый год в день рождения и смерти музыканта проводятся концерты памяти.
Егор Летов являлся и до сих пор является одним из ярких представителей русского рока. Юрий Шевчук говорил, что «со смертью Егора какая-то часть эпохи закончилась, для меня он был крайней чертой, некой границей свободы вдали которой уже полный беспредел».
20 ноября 2014 года вышел фильм Натальи Чумаковой «Здорово и вечно» о Егоре Летове[57].
Отражение в культуре
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 2 августа 2015 года. |
- В 2002—2003 годах вышел трибьют «Гражданской обороне» в двух частях.
- «Лёд 9» — «Спарта» — строчка «Всё идёт по плану, как у Егора Летова — очень холодно зимой, жарко летом».
- «Louna» — «Мама» — строчка «Это Летов и Кобейн, это лето и портвейн».
- «Lumen» — «Хватит» — строчка «В одном рюкзаке „сникерс“ и Маркс, „Оборона“ и Леннон на поцарапанной R-ке».
- «Noize MC» — «Battle 7 — Round 9: Свободная тема» — строчка «Это колхозная помесь Егора Летова с Каем Метовым».
- «Алиса» — «Rock’n’Roll» — Летов упоминается среди других известных рок-музыкантов.
- «Бледный» — «Тринити» — строчка «То ли дело, наш земляк Егор Летов из группы „Гражданская Оборона“».
- «Бригадный подряд» — «Читая Гоголя» — строчка «Похоже на Егора, на Летова, но лето за окном».
- «Ляпис Трубецкой» — «Священный огонь» — строчка «Любили Clash и Егора Летова, а сейчас в пижамах фиолетовых».
- «Немного нервно» — «Ты и твои женщины» — строчка «Нет у меня ни Башлачёва, ни Летова, ни змеиного яда, ни дверей восприятия».
- Михаил Рубацкий (сборник «Рок из подворотен») — «Чёрно-белые районы» — строчка «Вышьет на футболке изображение Летова».
- «Поиграем и уйдём» — «Панки» — строчка «Свою последнюю ненужную весну убил в подвале Летов».
- «Сектор Газа» — «Эстрадная песня» — строчка «Где „Гражданская оборона“? Да её в помине нет!».
- «Трэш-шапито КАЧ» — «У войны не женское лицо» — строчка «Егор Летов, у войны не женское лицо» и последующее чтение лирики одноимённой песни Егора Летова.
- Рэпер «Babangida» — песня «Коба» — строчка «В одной шеренге маршируют В.Ленин и Игорёк Летов»
- «Чиж & Co» — «Письмо Егору Летову».
- «Чиж & Co» — «Такие дела» — строчка «Он держит дома шесть альбомов ГО и пять альбомов БГ».
- «Оргия Праведников» — «Чёрная земля» (памяти Егора Летова)
- «Инструкция по выживанию» — «Блюз для Егора» (памяти Летова).
- Упоминание в книге «Царство Крыс» Анны Калинкиной.
- «Od1um» — «Летову Да!»
- Дубль Пусто — Егор Летов
- Луперкаль — «Гонзо» — «Опять по кругу Бранимир с Макиавелли, Летов».
- «Соломенные еноты» — «Канзас» — строчка «Глумится Летов, скалится Манагер»
- Тёплая трасса — «Аве Мария» — «Идут на похороны люди, Сношатся с Янкой и Егоркой»
Факты
 |
Этот раздел представляет собой неупорядоченный список разнообразных фактов о предмете статьи. Пожалуйста, приведите информацию в энциклопедический вид и разнесите по соответствующим разделам статьи. Согласно решению Арбитражного комитета Википедии, списки предпочтительно основывать на вторичных обобщающих авторитетных источниках, содержащих критерий включения элементов в список.
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 7 апреля 2013 года. |
10 любимых треков Егора Летова
- Screamin' Jay Hawkins - I Put A Spell On You
- The Tornados - Telstar
- Bob Dylan - Like A Rolling Stone
- Donovan - Celeste
- Love - Alone Again Or
- Strawberry Alarm Clock - Incense and Peppermints
- The Velvet Underground - Venus In Furs
- The Who - Pictures Of Lily
- Tomorrow - Hallucinations
- Neil Young - Heart Of Gold
по состоянию на лето 2007-го года</small>[58]
- Одно из самых коротких стихотворений, написанных Летовым, состоит из трёх строк. Сам автор высоко его ценил.
|
|
Когда я умер,
10.04.1988. |
|
- Вершиной собственного творчества Егор Летов считал одну из своих самых мрачных, масштабных и сложных песен, полную аллюзий четырнадцатиминутную «Русское поле экспериментов». Знаменитая фраза «Вечность пахнет нефтью», по словам самого Летова — переделанная цитата из Бертрана Рассела (в оригинале — «Во всей вселенной пахнет нефтью», изложение идей Уильяма Джеймса) из «Истории западной философии», глава XV[59]. Также в числе своих любимых собственных песен Летов называл «Офелию» и «Всё как у людей».
- В середине 1990-х Летов планировал экранизировать роман Хулио Кортасара «Игра в классики», однако позже отказался от этой идеи: как он сам объяснил, съёмка кино — дело очень тонкое и сложное, а метод «гаражного кино» ему не близок[60].
- Самыми любимыми и почитаемыми Летовым писателями были Фёдор Достоевский, Андрей Платонов, Варлам Шаламов, Генри Миллер, Хантер С. Томпсон, Кобо Абэ, Рюноскэ Акутагава, Кэндзабуро Оэ, Оскар Уайлд, Франц Кафка, Стругацкие, Станислав Лем, Рей Бредбери, Герберт Уэллс, Пол Андерсон, Генри Каттнер, Клиффорд Саймак, Джек Керуак, Уильям Голдинг, Даниэль Пеннак, Ирвин Уэлш, Сэлинджер, Эдгар По, Ильф и Петров, Леонид Андреев, «Маркес-Борхес-Кортасар» и некоторые другие[61]. Из творчества 1990-х годов как минимум два альбома имеют отсылки на произведения разных писателей: «Сто лет одиночества» отсылает к одноимённому роману Маркеса, Так закалялась сталь к роману Островского, Один день Ивана Денисовича к роману Солженицина, «Невыносимая лёгкость бытия» — к одноимённому роману Милана Кундеры
- Своими любимыми режиссёрами Летов называл Масаки Кобаяси, Робера Брессона, Теодороса Ангелопулоса, Такэси Китано, Андрея Тарковского, Карела Земана, Вернера Херцога, Йоса Стеллинга, Киру Муратову, Джима Джармуша, Сергея Параджанова, Микеланджело Антониони, Ингмара Бергмана и Юрия Норштейна[60].
- Наиболее чтимыми собой поэтами XX-го века Летов назвал Владимира Маяковского, Александра Введенского и Алексея Кручёных[62]. Из зарубежных авторов Летов выделял Уильяма Блейка, Дилана Томаса, Эриха Фрида, Георга Тракля и Бруно Шульца[63], а из поэтов-музыкантов высоко ценил Артура Ли из Love[27], Марка Смита из The Fall[28] и Боба Дилана[28].
- Егор Летов болел за футбольный клуб ЦСКА Москва
Дискография
См. также дискографии проектов, в которых участвовал Егор Летов: Посев, Гражданская оборона, Егор и Оп…еневшие, Коммунизм и др.
Общая численность композиций (включая кавер-версии, инструментальные произведения, аудиомонологи и аудиоколлажи проекта «Коммунизм»), сделанных Егором Летовым и его соратниками, составляет не менее 1153 записей, автором подавляющего большинства этих вещей является сам Егор Летов. Ниже представлена дискография:[64]
Сольные альбомы
- Русское поле эксперимента (акустика, Егор Летов) — (CDMAN020-98, Bomba-Piter inc., запись Сергея Фирсова, декабрь 1988 года), www.bomba-piter.ru/shop/product/letov-egor-russkoe-pole-eksperimenta-akustika-cdman020-98
- Концерт в городе-герое Ленинграде (акустика, Егор Летов) — 02.06.1994 (CDMAN003-96, Bomba-Piter inc., запись Сергея Фирсова в ЛДМ, 1991994 год), www.bomba-piter.ru/shop/product/letov-egor-kontsert-v-gorode-geroe-leningrade-cdman003-96
- Егор Летов, концерт в рок-клубе «Полигон» (СПб) — 1997
- Братья Летовы (с Сергеем Летовым), Запись с концерта в «Проекте О. Г. И.». Песни Е. Летова, Коммунизм, ДК. — 2002
- Егор Летов, ГО, Лучшее (сборник концертных треков с Питерских концертов в Полигоне) — 2003
- Вершки и корешки — 2005
- Всё как у людей — 2005
- Апельсин. Акустика — 2011
Бутлеги
- «Песни в пустоту» (акустика с Е. Филатовым) — осень 1986
- «Музыка весны» (в 2 частях) (акустика, Егор Летов) — пиратский сборник записей с акустических концертов и альбомов с 1990 по 1993 года.
Видео
- Концерт в городе-герое Ленинграде (акустика, Егор Летов) — 1994
- Егор Летов, концерт в д/с «Крылья Советов», Москва 16.05.97 + интервью — 1997
Прочие проекты
- «Коммунизм (группа)»
- «Западъ»
- «Пограничный отряд гражданской обороны» — альбом, записанный в составе одноимённой полумифической рок-группы в 1988 году в домашней студии Егора Летова «ГрОб-Records». В записи приняли участие Евгений «Джон Дабл» Деев (вокал, бас), Константин «Кузя УО» Рябинов (бас, гитара) и Егор Летов (ударные, гитара, вокал)[65].
- «Адольф Гитлер»
- «Враг народа»
- «Великие Октябри»
- «Пик и Клаксон»
- «Спинки мента»
- «Чёрный Лукич»
- «Анархия»
- «Армия Власова»
- «Цыганята и я с Ильича»
- «Христосы на паперти»
- «Инструкция по выживанию»
- «Сатанизм»
- «Русский прорыв»
- «Кооператив Ништяк»
Библиография
- Егор Летов, Яна Дягилева, Константин Рябинов. [gr-oborona.ru/pub/ruspole/ Русское поле экспериментов]. — М.: ТОО «Дюна», 1994. — ISBN 5-87787-004-1.
- Летов, Егор. [gr-oborona.ru/pub/anarhi/ Я не верю в анархию (сборник статей)]. — М.: «Издательский Центр» совместно с ООО «Лист Нью», 1997. — ISBN 5-87109-058-3.
- Летов, Егор. [gr-oborona.ru/pub/rock/egor_letov_stihi.html Стихи]. — М.: Хор, Нота-Р, 2003. — ISBN 5-85929-122-1.
- Летов, Егор. Автографы. Черновые и беловые рукописи. Том 1. 2002-2007. — Новосибирск: Культурное наследие, 2009. — ISBN 978-5-903718-03-0.
- Летов, Егор. Автографы. Черновые и беловые рукописи. Том 2. 1990-1993. — Новосибирск: Фонд «Сияние», 2011. — ISBN 978-5-9902779-1-5.
- Летов, Егор. Автографы. Черновые и беловые рукописи. Том 3. 1993-1997. — Новосибирск: Фонд «Сияние», 2014. — ISBN 978-5-9902779-2-2.
- Летов, Егор. Стихи. — М.: Выргород, 2011. — ISBN 978-5-9056230-1-1.
Напишите отзыв о статье "Летов, Егор"
Примечания
- ↑ [www.allmusic.com/artist/egor-letov-mn0002100112 Информация о Е. Летове на Allmusic]
- ↑ [bydlograd.narod.ru/cont/botva/botva2.html выдержки из интервью с А.Фишевым (Оргазм Нострадамуса)]
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/pub/1100618027.html «ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА»: 20 ЛЕТ ПОДПОЛЬЯ или «ДОЛГАЯ СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ»?]
- ↑ [afisha.yuga.ru/krasnodar/vecherinki/vecher_pamyati_egora_letova/ Афиша Юга. Вечер памяти Егора Летова]
- ↑ [svpressa.ru/culture/article/142334/|title= Интервью с Сергеем Летовым]
- ↑ [grob-hroniki.org/article/2005/art_2005-04-xxa.html гроб-хроники | статьи: fuzz №4 (139) - 10 фактов из жизни Егора Летова, которых вы, возможно, не знали]. Проверено 3 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FdLOHp7t Архивировано из первоисточника 4 апреля 2013].
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=MslSvass0_o YouTube]
- ↑ Сергей Носов. [www.gr-oborona.ru/pub/pub/1056113700.html ГрОб с Музыкой] (рус.). Музыкальная Газета (1998). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeDOUCG Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ 1 2 3 Егор Летов. [www.gr-oborona.ru/pub/anarhi/1056980189.html Именно так все и было. Творческо-политическая автобиография] (рус.). «Лимонка», Официальный сайт «Гражданской обороны» (ноябрь 1993). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeEhhuE Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ 1 2 [www.gr-oborona.ru/pub/discography/vse_idet_po_planu.html Все Идет По Плану, 1989] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeFue9v Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/discography/poganaja_molodezh.html Поганая молодёжь, 1985] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeGsMtn Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/discography/krasnyj_albom.html Красный Альбом, 1987] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeIEX7G Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/discography/tak_zakaljalas_stal.html Так Закалялась Сталь, 1988] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeJU6NF Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/discography/boevoj_stimul.html Боевой Стимул, 1988] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeKlrrd Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/discography/vojna.html Война, 1989] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeM2TTt Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/discography/armageddon-pops.html Армагеддон-попс, 1989] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeNHQtg Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/discography/russkoe_pole_eksperimentov.html Русское Поле Экспериментов, 1989] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeOCNH3 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ 1 2 Александр Редут. [www.redut.info/anons/103 Уникальный и неповторимый концерт легендарного проекта «Коммунизм»] (рус.). www.redut.info. Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AePTgwd Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ 1 2 [yanka.lenin.ru/biograf.htm Биография Янки Дягилевой] (рус.). yanka.lenin.ru. Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeQNm1f Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Алексей Коблов. [www.gr-oborona.ru/pub/pub/1056113848.html Вселенская Революция Егора Летова, интервью] (рус.). «Я молодой» № 22 (май 1997). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeQuBjQ Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Александр А. Вислов, Олег Зинцов. [www.gr-oborona.ru/pub/pub/1117702497.html «Лестница в небо» — статья про концерт в Лужниках] (рус.). «Ведомости», Официальный сайт «Гражданской обороны» (30 мая 2005). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeS9fGd Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ 1 2 gazeta.ee. [www.gr-oborona.ru/pub/pub/1056183500.html Музыканта Егора Летова в Эстонию не пустили. Почему — не объяснили] (рус.). Официальный сайт «Гражданской обороны» (2002). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeTMVX7 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.zvuki.ru/R/P/463/ Звуки. Ру — Егор Летов — Как Платил Незнайка За Свои ??? (Вопросы)]
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1131016423.html Егор Летов. Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 02.11.2005 / Off-line интервью с Егором Летовым и группой «Гражданская Оборона»]
- ↑ [grob-hroniki.org/article/2012/art_2012-04-xxa.html ГрОб-Хроники | GQ № 4 (129) — Гражданин поэт: Последние слова Егора Летова]
- ↑ [m.litfile.net/read/121181/110396-111600?page=57 Егор Летов — Я не верю в анархию (Сборник статей) — чтение книги онлайн]
- ↑ 1 2 [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1126545107.html Егор Летов. Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 12.09.2005 / Off-line интервью с Егором Летовым и группой «Гражданская Оборона»]
- ↑ 1 2 3 [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1159093842.html Егор Летов. Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 24.09.2006 / Off-line интервью с Егором Летовым и группой «Гражданская Оборона»]
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1112791243.html Егор Летов. Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 05.04.2005 / Off-line интервью с Егором Летовым и группой «Гражданская Оборона»]
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/anarhi/1056981236.html Приятного аппетита! (Интервью с Егором Летовым) / Егор Летов «Я не верю в анархию» | Гражданская Оборона — официальный сайт группы]
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1201629246.html Егор Летов. Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 25.01.2008 (часть 2) / Off-line интервью с Егором Летовым и группой «Гражданская Оборона»]
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1140696028.html Егор Летов. Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 23.02.2006 / Off-line интервью с Егором Летовым и группой «Гражданская Оборона»]
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/discography/pryg-skok.html Прыг-Скок, 1990] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeUYWa6 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/discography/sto_let_odinochestva.html Сто Лет Одиночества, 1993] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeVUSZf Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Игорь Масленников. [www.gr-oborona.info/pub/review/slo_pereizd/index.html Рецензия на переиздание альбома Сто лет одиночества] (рус.). Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeWoStc Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Алексей Курбановский. [www.gr-oborona.ru/pub/anarhi/1056979100.html Пуля-Дура, учить меня жить] (рус.). «Северная Столица», СПб (22-28 июля 1994). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeYldFY Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [limonka.nbp-info.ru/035_article_1226837547.html Дело Летова] (рус.). «Лимонка» № 35, Официальный сайт «Гражданской обороны» (март 1996). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AeZyoZc Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ 1 2 [www.gr-oborona.ru/pub/discography/solncevorot.html Солнцеворот, 1997] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AjB6BJb Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/discography/zvezdopad.html Звездопад] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AjDVpF1 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Миша Вербицкий. [imperium.lenin.ru/UR-REALIST/Oct2001/psych.html Обзор альбома в каталоге издателя «Ур-Реалист»]. imperium.lenin.ru. Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AjEsTM2 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Егор Летов и «Гражданская оборона». [www.gr-oborona.ru/pub/pub/1090486302.html Официальное заявление по поводу событий в Екатеринбурге] (рус.). Официальный сайт «Гражданской обороны» (9 февраля 2004). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AjFTPqo Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/discography/reanimacija.html Реанимация] (рус.). альбомография. Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AjGglZW Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Максим Семеляк. [www.gr-oborona.ru/pub/pub/1095686537.html Жизнь Как Чудо, интервью с Егором Летовым] (рус.). «Афиша», Официальный сайт «Гражданской обороны» (2004). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AjI6Lg4 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Егор Летов. [www.gr-oborona.ru/pub/rock/sny.html «Зачем Снятся Сны». Егор Летов о новом альбоме] (рус.). Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AjJLkPw Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Сергей Попков. [www.gr-oborona.ru/pub/pub/1056113348.html Егор Летов объявлены персонами «нон-грата» в Латвии до 2099 года] (рус.). Официальный сайт «Гражданской обороны» (28 сентября 2000). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AjKnrfh Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [youtube.com/watch?v=m3N_5qL74ZM Про дурачка — Запись с последнего выступления «Гражданской обороны»] на YouTube
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/photo/1205782728.html Последний концерт «Гражданской обороны» (Свердловск, 09.02.2008)] (рус.). Официальный сайт «Гражданской обороны» (2008). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AjLfcCH Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/lenta/news/9.html Егор Летов умер сегодня во сне дома в Омске]
- ↑ [lenta.ru/news/2008/02/21/letov/ Егор Летов похоронен на Старо-Восточном кладбище Омска]
- ↑ [yanka.lenin.ru/stat/go2002.htm Панки строились рядами под лучами прожекторов] (рус.). InterMedia, yanka.lenin.ru (24 марта 2002). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AjvK9LC Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Егор Летов. [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1144775403.html Off-line интервью. Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской обороны] (рус.). Официальный сайт «Гражданской обороны» (11 апреля 2006). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65Ajvlhyx Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ А. Коблов. [www.gr-oborona.ru/pub/pub/1101323043.html Like a Rolling Stone. 20 лет «Гражданской обороне». 40 лет Егору Летову] (рус.). Официальный сайт «Гражданской обороны» (сентябрь 2004). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65Ajwyve2 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1112791243.html#ixzz3hf3iZE2L Егор Летов. Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 05.04.05 / Off-line интервью с Егором Летовым и группой «Гражданская Оборона» | Гражданская О…]
- ↑ Наталья Чумакова. [www.gr-oborona.ru/pub/rock/memorial.html Памятник Егору Летову] (рус.). Официальный сайт «Гражданской обороны» (2010). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AjpdJBQ Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Светлана Кычанова. [omsk.kp.ru/daily/24556.5/732225/ На могиле омского рокера Егора Летова установили памятник] (рус.). Комсомольская правда в Омске (13.09.2010). Проверено 8 января 2012. [www.webcitation.org/65Ajr0jul Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Наталья Чумакова. [www.gr-oborona.ru/pub/rock/monument.html Памятник на могиле Егора Летова] (рус.). Официальный сайт «Гражданской обороны» (2008). Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65Aju0ZnY Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [grobfilm.ru/ 'Здорово и вечно' о ранней 'Гражданской Обороне']
- ↑ Сергей Личагин,Алексей Певчев,Евгений Трифонов, Ася Чепурина 999 треков, без которых нельзя // Play : журнал. — 2007. — № 8 (99). — С. 48.
- ↑ [www.ytime.com.ua/ru/50/844 Русское Поле Экспериментов] / Рок-песни: толкование
- ↑ 1 2 [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1103835530.html Егор Летов. Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 23.12.04 / Off-line интервью с Егором Летовым и группой «Гражданская Оборона» | Гра …]. Проверено 8 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FsR8QbpU Архивировано из первоисточника 14 апреля 2013].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1119876249.html Егор Летов. Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 26.06.2005 / Off-line интервью с Егором Летовым и группой «Гражданская Оборона» | Гра …]. Проверено 8 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FsR9yRrQ Архивировано из первоисточника 14 апреля 2013].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1144775403.html Егор Летов. Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 11.04.2006 / Off-line интервью с Егором Летовым и группой «Гражданская Оборона» | Гражданская О…]
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1119876249.html Егор Летов. Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 26.06.2005 / Off-line интервью с Егором Летовым и группой «Гражданская Оборона» | Гражданская О…]
- ↑ [www.gr-oborona.ru/pub/rock/alboms.html Дискография Гражданской обороны и других проектов Е. Летова] (рус.). Официальный сайт «Гражданской обороны». Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/65AjyHVJO Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.info/audio/boot/1988-pogo/index.html «Пограничный отряд Гражданской обороны» (mp3)]
Ссылки
 | Викиновости по теме Егор Летов: | |||||||||||||||||||||||||||||
</td> </tr> </table>
|
||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Летов, Егор
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Омске
- Умершие в Омске
- Музыканты по алфавиту
- Гражданская оборона (рок-группа)
- Рок-музыканты России
- Рок-музыканты СССР
- Панк-рок-музыканты России
- Панк-рок-музыканты СССР
- Музыканты психоделического рока
- Музыканты Омска
- Поэты России
- Русские поэты
- Русские верлибристы
- Проекты Егора Летова
- Персоналии:Национал-большевизм
- Артистические псевдонимы
- Советские диссиденты
- Похороненные на Старо-Восточном кладбище
- Персоналии:Омск
- Авторы-исполнители России
- Авторы-исполнители СССР
- Антипрогибиционизм в сфере наркотиков и ПАВ в России
- Использование психиатрии в политических целях:Персоналии
- Рок-вокалисты России
