Его прощальный поклон
Поделись знанием:
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
(перенаправлено с «Его последний поклон»)
| Его прощальный поклон | |
| His Last Bow | |
|
| |
| Автор: | |
|---|---|
| Жанр: |
детективные рассказы |
| Язык оригинала: | |
| Оригинал издан: | |
| Издатель: | |
| Носитель: |
книга |
| Предыдущая: | |
| Следующая: | |
«Его проща́льный покло́н» (англ. His Last Bow) — сборник из 8 детективных рассказов Артура Конан Дойля, опубликованный в 1917 году (в британском издании, в отличие от американского — 7 рассказов: «Картонная коробка» перенесена в сборник «Воспоминания Шерлока Холмса»), включает рассказы, публиковавшиеся в периодике в 1908-1913 гг., а также рассказ «Его прощальный поклон», написанный в 1917 году. Первоначально сборник назывался «Reminiscences of Sherlock Holmes» и вышеназванный рассказ не включал, но после его добавления в новые издания сборник был переименован.
Рассказы
| № | Рассказ | Оригинальное название | Время действия | Синопсис | Примечание |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | «В Сиреневой Сторожке» / «Происшествие в Вистерия-Лодж» |
The Adventure of Wisteria Lodge | конец марта 1892 (ошибка) | «Дикое» происшествие с добропорядочным англичанином, приглашенным в гости к некому мистеру Гарсиа. | Единственный рассказ из всего цикла о Шерлоке Холмсе, где представлен умный полицейский. |
| 2 | «Картонная коробка» | The Adventure of the Cardboard Box | август, предположительно 1888 | Старая дева получает коробку с отрезанными человеческими ушами. | Первоначально входил в сборник «Воспоминания Шерлока Холмса», в британском издании, в отличие от американского, там и публикуется до сих пор. |
| 3 | «Алое кольцо» | The Adventure of the Red Circle | предположительно 1902 | Квартирная хозяйка сообщает Холмсу про своего загадочного жильца. В результате расследования Холмс выходит на след итало-американской мафии «Алое кольцо» | |
| 4 | «Чертежи Брюса-Партингтона» | The Adventure of the Bruce-Partington Plans | ноябрь 1895 | На путях метро находят мертвого клерка, в карманах которого обнаружены документы, составляющие государственную тайну. Майкрофт Холмс просит брата заняться поисками чертежей клерка, так как дело имеет государственную важность. | |
| 5 | «Шерлок Холмс при смерти» | The Adventure of the Dying Detective | предположительно ноябрь 1890 — «второй год женитьбы» Ватсона | Шерлок Холмс заболевает смертельной лихорадкой с Суматры. Он просит Ватсона привести специалиста по этой болезни, с которым Холмс враждует 10 лет. | Единственный рассказ, где сыщик опускается до уровня своих врагов — притворяется смертельно больным, хоть и ради того, чтобы поймать преступника. |
| 6 | «Исчезновение леди Фрэнсис Карфэкс» | The Disappearance of Lady Frances Carfax | предположительно 1901 | Аристократка исчезает в Швейцарии. Её следы обнаруживают у вернувшегося в Англию миссионера. | Редчайший пример рассказа, где герои покидают Англию. Ватсон едет в Лозанну, Баден и Монпелье. |
| 7 | «Дьяволова нога» | The Adventure of the Devil's Foot | март 1897 | Холмс отдыхает на корнуэльском побережье у Маунтс-Бей, когда там случается происшествие: в запертом доме два брата сходят с ума, а сестра умирает прямо за столом. | Холмс не выдал преступника. |
| 8 | «Его прощальный поклон» | His Last Bow | август 1914 | Канун Первой мировой войны. Немецкий шпион перед отъездом собирается встретиться со своим лучшим агентом. | Один из двух рассказов, где ведется повествование от 3-го лица. Первоначально этот рассказ не входил в данный сборник, который назывался Reminiscences of Sherlock Holmes. После написания этого рассказа и добавления его в сборник при переиздании тот был переименован. |
Напишите отзыв о статье "Его прощальный поклон"
Ссылки
- [www.gutenberg.org/etext/2350 His Last Bow by Sir Arthur Conan Doyle]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Его прощальный поклон
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
