Эдельман, Марек

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Едельман Марек»)
Перейти к: навигация, поиск
Марек Эдельман
Marek Edelman

В Варшаве 2005.
Род деятельности:

политик, врач (хирург-кардиолог)

Дата рождения:

19 сентября 1919(1919-09-19)

Место рождения:

Гомель

Гражданство:

Польша

Дата смерти:

2 октября 2009(2009-10-02) (90 лет)

Место смерти:

Варшава

Награды и премии:

Марек Эдельман (польск. Marek Edelman, 19 сентября 1919, Гомель — 2 октября 2009, Варшава) — польский и еврейский общественный деятель, кардиолог, последний руководитель восстания в Варшавском гетто.





Во время Второй мировой войны

Во время Второй мировой войны вступил в Бунд. В 1942 был одним из основателей Ż.O.B. (Еврейской боевой организации). Был участником восстания в Варшавском гетто в 1943 году и после гибели руководителя восстания Мордехая Анелевича вторым и последним руководителем этого восстания. Принял участие в Варшавском восстании 1944 года.

После войны

После войны Марек Эдельман остался в Польше, работал кардиологом, женился, у него родились двое детей. На вопросы, почему он не уехал из Польши, отвечал: «Здесь похоронен мой народ. Я остался потому, что я — хранитель еврейских могил». Он не уехал из Польши даже после государственных антисемитских гонений 1968 года и даже после того, когда его жена уехала с обоими детьми. Он остался там до самой смерти и потому, что не признавал за властями права указывать, где ему жить[1]. Он был антисионистом и считал, что Израиль — нежизнеспособное государство[2]

Марек Эдельман дал в 1993 году интервью Эдуарду Альтеру, корреспонденту израильской газеты «Гаарец», в котором напомнил, кто были настоящие создатели и герои Еврейской боевого организации Варшавского гетто: социалисты из Бунда, коммунисты, троцкисты, Михал Розенфельд, Маля Циметбаум, сам Эдельман и меньшинство левых сионистов из Поалей Цион и Ха-шомер ха-цаир.

В 1976 был одним из подписантов «письма 101» против внесения поправок в Конституцию (1975). Был одним из основателей Комитета защиты рабочих (1976). Как активист Солидарности был интернирован во время военного положения. В 1989 участник переговоров «круглого стола». Марек Эдельман скончался 2 октября 2009 года.

Награды

17 апреля 1998 награждён Орденом Белого орла и в апреле 2008 года — Орденом Почётного легиона[3].

Книги

Автор книг «Гетто сражается» (англ ISBN 1-876175-52-4), «И в гетто была любовь», «Хранитель» (большое интервью), а также научных трудов об инфаркте миокарда (1975, с переизданиями).[4] и остром нефротическом синдроме.

Его историю описала Ханна Кралль в книге «Успеть перед господом Богом»[5] (польск. Zdążyć przed Panem Bogiem, русск. изд.: Ханна Кралль. Опередить Господа Бога. М., Текст, 2011). Интервью с ним в книге Анки Групиньской «Вокруг да около. Беседы с бойцами Варшавского гетто».[6]

Публикации на русском языке

  • И была любовь в гетто. Москва; Иерусалим: Мосты культуры; Гешарим, 2010 (Прошлый век)

Напишите отзыв о статье "Эдельман, Марек"

Примечания

  1. Газета Наш голос (Unsere Stimme), 3/2009, с. 14, D 6413 °F  (нем.),  (рус.)
  2. Джонатан Боярин, Даниэль Боярин. Powers of Diaspora: Two Essays on the Relevance of Jewish Culture. Minneapolis, 2002, University of Minnesota Press. p. 53. ISBN 0-8166-3596-X.
  3. Najwyższe francuskie odznaczenie dla Polaka, Onet.pl, 12 апреля 2008 года.
  4. Zawał serca: z doświadczeń Oddziału Intensywnej Terapii Szpitala im. Dr M. Pirogowa w Łodzi. Komitet Redakcyjny Posiedzeń Naukowych Oddziału Kardiologii i Reanimacji. — wyd. II uzupełnione. — Łódź, 1979.
  5. [magazines.russ.ru/zvezda/2006/5/kr7.html Успеть до Господа Бога (перевод с польского)]
  6. Anka Grupińska. Ciągłe po kołe. Rozmowy z Żołnierzami Getta Warszawskiego. — ISBN 83-7163-187-1.

Ссылки

  • [novpol.ru/index.php?id=642 Novpol.ru]
  • [berkovich-zametki.com/2009/Zametki/Nomer7/Kheyfets1.php Марек Эдельман «Гетто в огне»]
  • [inosmi-back.rian.ru/translation/223091.html Марек Эдельман: 'Немцы должны покаяться' («Frankfurter Rundschau», Германия)]
  • [lamerkhav.wordpress.com/холокостоведение/вокруг-да-около-мифов-о-гетто/ Михаэль Дорфман «Вокруг да около» Мифов О Гетто]

Отрывок, характеризующий Эдельман, Марек

Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?