Единая Евангелическо-Лютеранская Церковь России

Единая Евангелическо-Лютеранская Церковь России — одна из лютеранских церквей России.

Описание

Единая евангелическо-лютеранская церковь России была основана в 1991 году пастором Немецкой евангелическо-лютеранской церкви в Советском Союзе Йозефом Баронасом, который был провозглашён суперинтендентом-епископом новой церкви. Руководству Единой евангелическо-лютеранской церкви России удалось организовать более 30 общин в различных регионах России: Башкирии, Удмуртии, Приморском крае, Калининграде, Москве, Санкт-Петербурге, Ростовской, Самарской и Ульяновской областях. Центр располагался в Санкт-Петербурге, в церкви св. Екатерины на Васильевском острове.

Целью Йозефа Баронаса было создание российской лютеранской церкви, объединяющей различные национальные общины. Кроме того, в культовую практику вводились некоторые элементы католической обрядности. Руководители церковных общин стали именоваться «отцами», для богослужений использовались особые церковные облачения (талари).

Желание обновить старую лютеранскую церковь в России не встретило поддержки в лютеранских церковных кругах. Церковная организация, созданная Й. Баронасом, не смогла получить признание какой-либо из лютеранских церквей. Всемирная лютеранская федерация также не признала Единой евангелическо-лютеранской церкви России.

Непризнание авторитетными лютеранскими организациями, наряду с возникшими материальными трудностями, повлекло за собой переход ряда пасторов и общин церкви к Евангелическо-лютеранской церкви в России, на Украине, в Казахстане и Средней Азии или к Евангелическо-лютеранской церкви Ингрии. В настоящее время Единая евангелическо-лютеранской церковь России распалась. Евангелическо-лютеранская община св. Екатерины в Санкт-Петербурге вместе с тремя своими пасторами вернулась 30 июня 1996 года в лоно Евангелическо-лютеранской церкви в России, на Украине, в Казахстане и Средней Азии.

См. также

• Лютеранство
• Лютеранство в России

Ссылки

[etnolog.ru/religion.php?id=134 Энциклопедия народов и религий]

Отрывок, характеризующий Единая Евангелическо-Лютеранская Церковь России

– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.