Единая лига ВТБ 2011/2012
Поделись знанием:
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
| Единая лига ВТБ 2011/2012 | |
 Официальная эмблема турнира | |
| Общие сведения | |
|---|---|
| 27 сентября 2011 — 3 мая 2012 | |
| Число участников |
22 |
| Призовые места | |
 Чемпион |
|
 Второе место | |
 Третье место | |
| Статистика турнира | |
| Сыграно матчей |
167 |
| Всего очков |
25362 |
| Среднее число очков за матч |
151.9 |
| Всего зрителей |
457268 |
| Среднее число зрителей на матче |
2738 |
| Лучшие игроки | |
| Самый ценный игрок | |
| Бомбардир |
Роул Маршалл (16,8 очков) |
← 2010/11 2012/13 → | |
Единая лига ВТБ 2011/2012 — третий официальный розыгрыш Единой лиги ВТБ. В турнире приняли участие 22 клуба из 10 стран.
Из клубов, которые участвовали в предыдущем сезоне, под вопросом было только участие «Хонки» из-за проблем с финансированием[1]. В сентябре «Хонка» объявила себя банкротом и на её место в квалификацию был приглашен другой финский клуб — «Торпан Поят»[2]. Среди претендентов на дополнительные места назывались «Астана»[3], «Нимбурк», «Локомотив-Кубань», «Спартак»[4] и «Будивельник»[5].
В конце июля 2011 года в Риге прошло заседание Совета лиги, на котором был окончательно утверждён формат турнира и состав его участников. В регулярном сезоне приняли участие 18 клубов, которые провели двухкруговой турнир. 16 участников этого турнира стали известны заранее. Два оставшихся места должны были разыграть в квалификационном турнире ещё шесть клубов. Новичками турнира стали российские «Енисей» и «Красные Крылья», украинский «Днепр», литовский «Шяуляй», польский «Анвил» и финский «Торпан Поят»[6].
Содержание
Участники
| Клубы основной сетки | |||
|---|---|---|---|
| Страна | Клуб | Еврокубки | |
| 6 |  Россия
|
Нижний Новгород | Кубок вызова ФИБА |
| Локомотив-Кубань | Кубок Европы | ||
| Спартак | Кубок Европы | ||
| УНИКС | Евролига (лицензия C) | ||
| Химки | Кубок Европы (выбыл в квалификации Евролиги) | ||
| ЦСКА | Евролига (лицензия A) | ||
| 2 |  Украина
|
Азовмаш | Кубок Европы |
| Будивельник | |||
 Литва
|
Жальгирис | Евролига (лицензия A) | |
| Летувос Ритас | Кубок Европы (выбыл в квалификации Евролиги) | ||
| 1 |  Белоруссия
|
Минск-2006 | Кубок вызова ФИБА |
 Казахстан
|
Астана | ||
 Латвия
|
ВЭФ | Кубок Европы (выбыл в квалификации Евролиги) | |
 Польша
|
Проком | Евролига (лицензия A) | |
 Чехия
|
Нимбурк | Кубок Европы (выбыл в квалификации Евролиги) | |
 Эстония
|
Калев | ||
| Клубы в квалификации | |||
|---|---|---|---|
| Страна | Клуб | Еврокубки | |
| 2 | Россия
|
Красные Крылья | Кубок вызова ФИБА (квалификация) |
| Енисей | Кубок вызова ФИБА | ||
| 1 | Украина
|
Днепр | |
| Литва
|
Шяуляй | ||
 Финляндия
|
Торпан Поят | ||
| Польша
|
Анвил | ||
Формат соревнований
Регулярный сезон стартовал 29 сентября 2011 года и завершился 18 марта 2012 года. 18 команд-участниц, разделенные на две группы, провели 2-круговой турнир. По итогам регулярного сезона двое победителей групп напрямую вышли в «Финал четырех», а команды, занявшие 2-4-е места, сыграют в апреле в плей-офф. Сначала, в 1/8 финала, встретятся третьи и четвертые команды из групп, а затем, в 1/4 финала, победители этих пар сразятся с командами, ставшими в своих группах вторыми. Оба раунда плей-офф пройдут до двух побед. «Финал четырех» третьего в истории чемпионата Единой Лиги ВТБ запланирован на 2-3 мая 2012 года.
Квалификация
Квалификационный турнир состоялся 27 сентября — 1 октября в Шяуляе с участием шести команд, которые разыграли две путевки в регулярный чемпионат Лиги. Сначала участники сыграли в двух группах: А (российский «Енисей», финский «Торпан Поят», польский «Анвил») и В (литовский «Шяуляй», российские «Красные Крылья», украинский «Днепр»), а затем по два сильнейших клуба из каждой тройки (результаты очных игр претендентов учитываются) сразились в финальном раунде. В регулярный чемпионат Единой лиги ВТБ 2011/2012 вышли российские клубы: «Красные Крылья» и «Енисей».
Регулярный чемпионат
| Выход в Финал Четырёх | Выход в 1/4 финала | Выход в 1/8 финала |
Группа А
| Место | Команда | Игры | Поб | Пор | Забито | Пропущено | +/- | Очки |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | УНИКС
|
16 | 14 | 2 | 1229 | 1025 | +204 | 30 |
| 2 | Химки
|
16 | 12 | 4 | 1299 | 1169 | +130 | 28 |
| 3 | Жальгирис
|
16 | 9 | 7 | 1297 | 1219 | +78 | 25 |
| 4 | Нижний Новгород
|
16 | 8 | 8 | 1272 | 1256 | +16 | 24 |
| 5 | ВЭФ
|
16 | 8 | 8 | 1240 | 1284 | −44 | 24 |
| 6 | Красные Крылья
|
16 | 7 | 9 | 1172 | 1194 | −22 | 23 |
| 7 | Астана
|
16 | 7 | 9 | 1199 | 1274 | −75 | 23 |
| 8 | Будивельник
|
16 | 5 | 11 | 1201 | 1271 | −70 | 21 |
| 9 | Калев
|
16 | 2 | 14 | 1118 | 1335 | −217 | 18 |
| Данные на 18.03.2012. | ||||||||
Группа В
| Место | Команда | Игры | Поб | Пор | Забито | Пропущено | +/- | Очки |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | ЦСКА
|
16 | 14 | 2 | 1299 | 1023 | +276 | 30 |
| 2 | Спартак
|
16 | 11 | 5 | 1159 | 1075 | +84 | 27 |
| 3 | Летувос Ритас
|
16 | 10 | 6 | 1251 | 1154 | +97 | 26 |
| 4 | Локомотив-Кубань
|
16 | 9 | 7 | 1212 | 1197 | +15 | 25 |
| 5 | Проком
|
16 | 8 | 8 | 1165 | 1148 | +17 | 24 |
| 6 | Азовмаш
|
16 | 8 | 8 | 1155 | 1170 | −15 | 24 |
| 7 | Нимбурк
|
16 | 8 | 8 | 1219 | 1200 | +19 | 24 |
| 8 | Енисей
|
16 | 3 | 13 | 1170 | 1324 | −154 | 19 |
| 9 | Минск-2006
|
16 | 1 | 15 | 1166 | 1505 | −339 | 17 |
| Данные на 17.03.2012. | ||||||||
Плей-офф
1/8 финала
| Команды попавшие в Четвертьфинал |
| Команда #1 | Счёт | Команда #2 | 1 матч 8 апреля |
2 матч 10 апреля |
3 матч 11 апреля* |
|---|---|---|---|---|---|
| Жальгирис |
0:2 | Локомотив-Кубань |
44:72 | 71:80 | |
| Летувос Ритас |
2:0 | Нижний Новгород |
64:60 | 82:61 |
* 3-й матч в сериях если потребуется.
Четвертьфинал
| Команды попавшие в Финал четырёх |
| Команда #1 | Счёт | Команда #2 | 1 матч 18 апреля |
2 матч 20 апреля |
3 матч 21 апреля* |
|---|---|---|---|---|---|
| Химки |
1:2 | Летувос Ритас |
71:82 | 80:62 | 78:103 |
| Спартак |
0:2 | Локомотив-Кубань |
57:71 | 60:69 |
* 3-й матч в сериях если потребуется.
Финал четырёх
| Полуфиналы | Финал | ||||||
| 2 мая | |||||||
| УНИКС
|
87 | ||||||
| Локомотив-Кубань
|
86 | ||||||
| 3 мая | |||||||
| УНИКС
|
62 | ||||||
| ЦСКА
|
74 | ||||||
| Третье место | |||||||
| 2 мая |
| ||||||
| ЦСКА
|
79 | Локомотив-Кубань
|
83 | ||||
| Летувос Ритас
|
72 | Летувос Ритас
|
91 | ||||
Индивидуальные награды
MVP месяца
| Месяц | Игрок | Команда | Ссылка |
|---|---|---|---|
| Октябрь 2011 |  Патрик Беверли |
Спартак |
[7] |
| Ноябрь 2011 | Роули Маршалл |
Астана |
[8] |
| Декабрь 2011 | Честер Симмонс |
Нимбурк |
[9] |
| Январь 2012 | Михал Игнерски |
Нижний Новгород |
[10] |
| Февраль 2012 | Йонас Валанчюнас |
Летувос Ритас |
[11] |
| Март 2012 | Владимир Веремеенко |
УНИКС |
[12] |
| Апрель 2012 |  / Джеремайя Мэсси |
Локомотив-Кубань |
[13] |
Символическая пятерка турнира
| Позиция | Игрок | Команда | Ссылка |
|---|---|---|---|
| Защитник | Патрик Беверли |
Спартак |
[14] |
| Защитник | / Генри Домеркант |
УНИКС |
[14] |
| Форвард | Андрей Кириленко |
ЦСКА |
[14] |
| Форвард |  Крешимир Лончар |
Химки |
[14] |
| Центровой | Йонас Валанчюнас |
Летувос Ритас |
[14] |
Символическая пятерка Финала четырёх
| Позиция | Игрок | Команда | Ссылка |
|---|---|---|---|
| Защитник | Кей Си Риверс |
Локомотив-Кубань |
[15] |
| Защитник | / Генри Домеркант |
УНИКС |
[15] |
| Форвард | Андрей Кириленко |
ЦСКА |
[15] |
| Форвард | Дариуш Лавринович |
ЦСКА |
[15] |
| Центровой | Йонас Валанчюнас |
Летувос Ритас |
[15] |
Напишите отзыв о статье "Единая лига ВТБ 2011/2012"
Примечания
- ↑ [vtb-league.com/ru/news/1009/default.aspx Единая Лига ВТБ готовится к расширению]
- ↑ [www.vtb-league.com/ru/news/byvshaya-komanda-pippena-i-rodmana-zamenit-honku-v-kvalifikacionnom-turnire.htm Бывшая команда Пиппена и Родмана заменит «Хонку» в квалификации | Единая Лига ВТБ]
- ↑ [www.astanatigers.kz/node/240 Новые клубы в Единой Лиге ВТБ]
- ↑ [www.championat.ru/basketball/news-770516.html В сезоне-2011/2012 в Единой лиге ВТБ сыграют 16 клубов]
- ↑ [vtb-league.com/ru/news/1019/default.aspx «Будивельник» — в Единой Лиге ВТБ]
- ↑ [www.vtb-league.com/ru/news/1034/default.aspx Утвеждён формат и состав участников сезона-2011/12]
- ↑ [www.sports.ru/basketball/130461264.html Лига ВТБ. Патрик Беверли признан MVP октября]
- ↑ [www.sports.ru/basketball/132144003.html Лига ВТБ. Роули Маршалл признан MVP ноября]
- ↑ [www.sports.ru/basketball/133386838.html Единая лига ВТБ. Честер Симмонс – MVP декабря]
- ↑ [www.sports.ru/basketball/135632584.html Единая лига ВТБ. Игнерски – MVP января]
- ↑ [www.sports.ru/basketball/137703293.html Единая лига ВТБ. Валанчюнас признан MVP февраля]
- ↑ [www.sports.ru/basketball/139187267.html Единая лига ВТБ. Веремеенко – MVP марта]
- ↑ [www.sports.ru/basketball/140384201.html Единая лига ВТБ. Джеремайя Мэсси – MVP апреля]
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.sports.ru/basketball/139609489.html Единая лига ВТБ. Кириленко – MVP регулярного сезона]
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.sports.www.sports.ru/basketball/140574945.html Единая лига ВТБ. Андрей Кириленко признан MVP Финала четырех]
Ссылки
- [www.vtb-league.com Официальный сайт турнира]
- [www.championat.com/basketball/article-97386.html Широков: наш Матч звёзд — это «Финал четырёх»]
| ||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Единая лига ВТБ 2011/2012
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
