Единая сельскохозяйственная политика Европейского союза

Единая сельскохозяйственная политика Европейского союза (англ. Common Agricultural Policy) — система сельскохозяйственного субсидирования и сельхозпрограмм в Европейском союзе. На неё расходуется 46,7 % бюджета ЕС, 49,8 млрд евро в 2006 году (больше, чем 48,5 млрд евро в 2005).

ЕСХП включает как прямые выплаты, в виде субсидий за поля и землю, которая может быть культивирована, с помощью механизма поддержания цен, включая гарантии минимальных цен, импортных тарифов, так и квоты на определённые товары извне Европейского союза. В настоящее время проводятся реформы уменьшающие контроль над импортом и распределение субсидий на землю, нежели на производство определённых культур (фаза от 2004 до 2012). Детали выполнения этой схемы отличаются в разных странах-членах ЕС.

До 1992 года затраты на сельское хозяйство представляли собой 49 % бюджета ЕС. К 2013 года доля ЕСХП должна составить (32 %). Напротив, доля затрат на Региональную политику в 1988 году составила 17 % бюджета ЕС, и планируется её увеличение до 36 % в 2013 году.

Целью ЕСХП является обеспечение фермеров приемлемым уровнем жизни, потребителей качественной продукцией по справедливым ценам и сохранение сельхоз наследия. Тем не менее, существенная критика ЕСХП имеет место.

Обзор ЕСХП

Создание ЕСХП было предложено Еврокомиссией. Предложение последовало вслед за подписанием Римского договора в 1957 году, который создал Общий рынок. Шесть стран-членов по отдельности строго защищали свои сельскохозяйственные сектора, в особенности в области того что они производили, поддерживая цены на товары в зависимости от того как было организовано фермерство. Такие интервенции представляли собой препятствия для свободной торговли товарами, так как правила отличались от страны к стране, позднее свобода торговли стала несовместимой с интервенционными политиками. Некоторые страны-члены, особенно Франция, и все профессиональные фермерские организации хотели сохранения сильных государственных интервенций в сельском хозяйстве. Однако они могли быть сохранены только в случае гармонизации политики передачи её на наднациональный уровень Европейских Сообществ. К 1962 году, были установлены три главных принципа проведения ЕСХП: целостность рынка, предпочтение продуктов сообщества и финансовая солидарность. С тех пор, ЕСХП является центральным элементом европейской институциональной системы. ЕСХП часто трактуется как результат политического компромисса между Францией и Германией: немецкая промышленность получит доступ на рынки Франции, и в свою очередь, Германия будет помогать платить французским фермерам. Германия остается до сих пор самым большим вкладчиком в бюджет ЕС, тем не менее, Франция тоже является донором бюджета, а такие сельскохозяйственные страны как Испания, Греция и Португалия являются крупнейшими реципиентами. Традиционные правила применяются и к вновь вступившим странам, что ограничивает субсидии, которые они получают.

Цели

Первоначальные цели были зафиксированы статьей 39 Римского договора 1957:

1. Увеличение производительности путём способствования прогрессу и обеспечения оптимума использования факторов производства, главным образом, труда.

2. Гарантия справедливых стандартов жизни сельскому населению.

3. Стабилизация рынков

4. Безопасный доступ поставок

5. Обеспечение потребителей продуктами питания по приемлемым ценам.

ЕСХП осознала необходимость учитывать социальную структуру сельского хозяйства и как структурные, так и природные различия между разными сельскохозяйственными регионами и действовать в соответствии с поправками степени.

ЕСХП — это интегрированная система мер, которая работает с помощью поддержания уровня цен на блага в рамках ЕС и субсидирования производства. Существует набор механизмов:

• Обложение налогами импорта применяется к определённым товарам, импортируемым в ЕС. Они устанавливаются на уровне, необходимом для увеличения мировой цены до целевого уровня ЕС. Целевая цена устанавливается как максимальная желаемая цена этих товаров внутри ЕС.

• Квоты на импорт используются как средство ограничения количества продуктов, импортируемых в ЕС. Некоторые страны-члены имеют договорные квоты, которые позволяют им продавать определённые товары внутри ЕС без тарифов. Это главным образом применимо к тем странам, у которых была торговая связь с этой страной членом.

• Внутренние интервенционные цены. Если внутренняя рыночная цена падает ниже интервенционного уровня, ЕС скупает товары для поднятия цены до интервенционного уровня. Интервенционные цены устанавливаются ниже, чем целевые цены.

• Прямые субсидии для фермеров. Исторически эта мера задумывалась как поощрение фермеров выбирать те культуры, которые субсидируются и сохранять «внутренне-выращенное» предложение. Субсидии главным образом выплачивались на землю, на которой выращивалась определённая культура, а не на общее количество произведенных культур. Реформа 2005 года разработала специальные субсидии в пользу фиксированных выплат, рассчитываемых только по площади культивируемой земли, и для введения экологически чистых методов ведения сельского хозяйства. Реформа нацелена на обеспечение больших свобод для фермеров в выборе той культуры, на которую больший спрос и уменьшение экономических стимулов перепроизводства.

• Квоты на производство и выплаты за неиспользование земель были введены как попытка предотвратить перепроизводство некоторых видов продуктов (таких как молоко, зерновые и вино), что привлекало субсидии по ценам, превышающим рыночные. Необходимость хранить и размещать излишки производства явилось расточительством ресурсов и привело к падению репутации ЕСХП. Вторичный рынок эволюционировал, особенно по продаже квот на молоко, в то время как фермеры сделали воображаемое использование «выплат за неиспользование земель», например оставляя неиспользованными те земли который трудно обрабатывать. В настоящее время выплаты за неиспользование земель приостановлены, оставаясь субъектом дальнейшего решения об их будущем, что приводит к повышению цен на некоторые блага и увеличению интереса к выращиванию биотоплива.

Изменение системы субсидирования планируется закончить к 2011 году, но правительства стран-членов имеют некую свободу решения как новая схема будет введена. Правительство Соединенного Королевства решило запустить систему двойного субсидирования, каждый год отдавая всё большее предпочтение общих выплат новой схеме. Выплаты по старой схеме были заморожены на их прежнем среднем уровне 2002—2003 году и сокращаются каждый последующий год. Это дает фермерам некоторый период когда сохраняется их доход, который они могут использовать для изменения ведения хозяйства для соответствия новому режиму. Другие правительства выбрали ожидание и изменить систему разом в самое последнее время. Правительства также с имеют ограниченную возможность продолжать использовать небольшую часть бюджета для субсидий на поддержку определённых культур. ЕСХП также имеет целью способствование гармонизации законодательства в рамках Сообщества. Разные законы в странах сообщества могут создать некоторые проблемы для каждого кто, стремится торговать между ними. Существуют такие примеры как: разрешение консервантов или пищевых красителей, правила маркировки или использование гормонов или других веществ в продуктах, предназначенных для потребления людьми и контроль заболеваний, и благополучие животных. Процесс удаления всех скрытых законодательных барьеров ещё не завершен. ЕСХП финансируется Европейским фондом направления и гарантий (EAGGF). Реформа ЕСХП постоянно снижает его долю в бюджете ЕС, но она до сих пор составляет около половины затрат ЕС. В последние годы Франция получала наибольшее количество этих субсидий. Новое расширение 2004 года за счёт стран имеющих большие агросектора превзойдет Францию как главного бенефициара, но на переходный период для них будут установлены ограниченные субсидии. Проблема как субсидировать новые страны, когда они станут полноправными уже привела Францию к уступкам по реформе ЕСХП.

История ЕСХП

Единая сельскохозяйственная политика зародилась в конце 1950-х - начале 1960-х годов, когда страны-основатели ЕЭС только оправились от десятилетия жесткой нехватки продовольствия после Второй мировой войны. Частью строительства общего рынка было устранение тарифов на сельскохозяйственные продукты. Однако, благодаря политическому влиянию фермеров и остроты вопроса, потребовалось много лет для полного воплощения ЕСХП.

Начало ЕСХП

Создание ЕСХП было предложено Еврокомиссией. Предложение последовало вслед за подписанием Римского договора в 1957 году, который создал Общий рынок. Шесть стран-членов по отдельности строго защищали свои сельскохозяйственные сектора, в особенности в области того что они производили, поддерживая цены на товары в зависимости от того как было организовано фермерство. Такие интервенции представляли собой препятствия для свободной торговли товарами, так как правила отличались от страны к стране, позднее свобода торговли стала несовместимой с интервенционными политиками. Некоторые страны-члены, особенно Франция, и все профессиональные фермерские организации хотели сохранения сильных государственных интервенций в сельском хозяйстве. Однако они могли быть сохранены только в случае гармонизации политики передачи её на наднациональный уровень Европейских Сообществ. К 1962 году, были установлены три главных принципа проведения ЕСХП: целостность рынка, предпочтение продуктов сообщества и финансовая солидарность. С тех пор, ЕСХП является центральным элементом европейской институциональной системы. План Мансхольта

В 1960 появляется план Мансхольта цель которого заключалась в уничтожении маленьких фермерских хозяйтсв и консолидация фермеров в большую, более эффективную промышленность. Особый статус фермеров и огромное влияние фермерского лобби на континенте заставило план исчезнуть из повестки дня Сообществ. 21 декабря 1968 года, Сикко Мансхольт (Европейский комиссар по сельскому хозяйству) послал меморандум Совету Министров касающийся реформы сельского хозяйства в Европейских сообществах. Этот долгосрочный план, также известен как «Сельхоз программы 1980» или «Доклад группы Гайшеля», названный по имени деревни в Люксембурге, где он был подготовлен, положил основы новой социальной и структурной политики в сельском хозяйстве объединённой Европы.

План Мансхольта обозначил пределы политики поддержки цен и рынка. Он предсказывал нестабильность которая должна произойти на определённых рынках если Сообщество не уменьшит количество обрабатываемой земли по меньшей мере на 5 миллионов гектар. Бывший голландский министр сельского хозяйства также отмечал, что уровень жизни фермеров не улучшился с момента введения ЕСХП, в отличие от роста производства и постоянного увеличения затрат Сообщества. В связи с этим он ратовал за реформы и модернизацию производственных методов. Согласно плану, мелкие фермы, которые были на гране исчезновения рано или поздно, согласно экспертам Сообщества, должны быть увеличены в размере. Целью плана было стимулирование более чем 5 млн фермеров бросить фермерство. Это должно было дать возможность перераспределить их земли и увеличить размеры оставшихся ферм. Фермы считались жизнеспособными если они могли обеспечивать их владельцев среднегодовым доходом сопоставимым с уровнем других рабочих региона. Помимо программ переквалификации, Мансхольт также предлагал программы благосостояния для покрытия переквалификации и раннего ухода на пенсию. В итоге, он призвал стран-членов к сокращению прямой помощи не приносящим доход фермам. Столкнувшись с нарастающим недовольством со стороны сельхоз сообщества, Сикко Мансхольт был вынужден сократить масштаб своих некоторых предложений. В конечном итоге, план Мансхольта был урезан до трех директив которые в 1971 году касались модернизации сельхоз холдингов, консервирования ферм и подготовки фермеров.

Между Мансхольтом и Макшерри

Пораженные провалом плана Мансхольта так называемые реформаторы главным образом отсутствовали на протяжении 1970-х, и предложения реформ были немногочисленные и редкие. Система под названием «Агроденьги» была введена как часть развития проекта (Европейского валютного союза) ЕВС, но считалась провалом и не стимулировала дальнейшие реформы. 1980-е — десятилетие, которое привело к первым реальным реформам ЕСХП, предвосхитила дальнейшее развитие с 1992 года. Влияние фермерского блока снизилось что развязало руки реформаторам. Защитники окружающей среды поддерживали реформу ЕСХП по финансовым причинам которые нарушали баланс: ввиду перепроизводства ЕСХП становилась дорогой и расточительной. Вместе эти факторы привели к введению квот на производство молока в 1984 и в итоге, в 1988, к установлению потолка на траты на поддержку фермеров. Тем не менее, основа ЕСХП осталась, и до 1992 года не менялась.

1992

В 1992 году реформы Макшерри (названная по имени Европейского комиссара по сельскому хозяйства, Рай Макшерри) были проведены для ограничения растущего производства, параллельно, в то же время, были приняты меры способствующие движению к более свободному сельхозрынку. Реформы сократили уровень поддержки до 29 % по зерновым и до 15 % по говядине. Они также создали систему выплат за неиспользование земель для вывода земли из производства, выплаты ограничивающие рыночный уровень, и ввели меры поощряющие уход на пенсию и лесонасаждению. После реформ Макшерри, цены на зерно были близки к равновесному уровню, существует большая прозрачность в расходах на сельскую поддержку. Тем не менее административная сложность породила мошенничество, и проблемы ЕСХП далеки от решения. Реформы 1992 года это не что иное, как один из факторов необходимых для выполнения обязательств в соответствии с соглашениями Уругвайского раунда ГАТТ/ВТО, который касался вопросов государственного субсидирования сельского хозяйства. В ходе реформы было принято решение о создании системы InVeKoS, представляющей собой существенный инструмент контроля за расходами ЕС в аграрной сфере.

Современные реформы

Современные области реформирования это: снижение цен, обеспечение безопасным и качественным продовольствием, гарантия стабильности доходов фермеров. Другие проблемы это загрязнение окружающей среды, благополучие животных, и поиск альтернативных источников дохода для фермеров. Некоторые из этих вопросов находятся в зоне ответственности стран-членов. 1999 Реформы под названием «Повестка дня 2000» разбивает ЕСХП на две опоры; поддержка производства и сельскохозяйственное развитие. Несколько мер по поддержке сельского развития были введены включая диверсификацию, установление производственных групп и поддержка молодых фермеров. Программы по сельской окружающей среде стали обязательными для всех стран-членов. (Dinan 2005: 367). Поддержка рыночных цен на зерновые, молоко и молочные продукты и говядину и телятину ступенчато снижались в то время как прямые парные выплаты (видимо если производишь два товара сразу) увеличились. Выплаты за пахотные культуры такие как зерновые и подсолнечник были гармонизированы.

Доклад Европейской комиссии (2003)

В 2003 году доклад был подготовлен группой экспертов во главе с бельгийским экономистом Андре Сапиром включал идею, что структура бюджета — исторический пережиток. Доклад предлагал переосмыслить идею политики ЕС, перенаправив затраты на меры необходимые для увеличения богатства и сплочения ЕС. Значительная часть бюджета в настоящее время тратится на сельское хозяйство, и мало перспектив того, что бюджет увеличится, это приведет к уменьшению затрат на ЕСХП. Доклад касался идей, которые более важны для ЕС нежели проблем ЕСХП, но он также предлагал распределение помощи фермерам более организованным образом на уровне стран-членов.

Положения доклада были в значительной мере проигнорированы. Однако, затраты на ЕСХП уменьшаются в рамках ЕС — и Франция согласилась зафиксировать затраты на ЕСХП и не менять их до 2012 года. Это стало возможным благодаря заключённому с Германией соглашению по подобному вопросу. Великобритания желает пересмотра этого соглашения, для защиты своей позиции и принимая во внимание что она ратует за снижения барьеров для экспортёров из третьих стран.

Разделение (2003)

26 июня 2003 года, министры ЕС приняли план фундаментальной реформы ЕСХП, основанный на разделении субсидий за определённые культуры. (Хотя страны-члены могут сохранить ограниченное количество определённых субсидий). Новая система «единых фермерских выплат» является субъектом взаимного соответствия условий касающихся окружающей среды, продовольственной безопасности и благополучия животных. Многие, из которых, были либо практическими рекомендациями по товарам либо отдельными правовыми требованиями регулирующими деятельность фермеров. Цель — сконцентрировать деньги на программах окружающей среды и благополучия животных.

Детали схемы Великобритании продолжали обсуждаться вплоть до введения в мае 2005 года. Каждая страна имеет определённые свободы выборы. В Англии система единых выплат обеспечивает плоские выплаты около 230 фунтов с гектара за сохранение земли в пригодном для обработки состоянии. В Шотландии выплаты сложились исторически и могут отличается очень сильно. Новая схема позволяет за непроизводственное использование земель получать экологический элемент поддержки. Дополнительные выплаты предоставляются, если земля обрабатывается в соответствии с экологическими предписаниями.

Общий бюджет ЕС и национальные бюджеты для субсидий были ограничены. Это позволяет избежать ситуации когда ЕС должен тратить больше на ЕСХП чем имеет его ограниченный бюджет.

Реформы провели в 2004—2005 годах. (страны-члены могут применять переходный период откладывающий реформы в их странах до 2007 года и растягивать преобразования до 2012)

Расширение ЕС 2004

Расширение ЕС в 2004 году увеличило число фермеров с 7 до 11 миллионов, увеличило сельские земли на 30 % и производство на 10-20 %. Вступившие в 2004 году сразу получили доступ к мерам ценовой поддержки (экспортное финансирование и интервенционные закупки). Тем не менее прямые выплаты растянуты на 10 лет (2004—2013), начиная с 30 % выплат от суммы старых стран в 2004 и 30 % в 2005. Новые страны имеют доступ к фонду сельского развития (для рано уходящих на пенсию, вопросов окружающей среды, беднейших территорий, и технической помощи) с бюджетом в 5 млрд евро. Страны ЕС согласились в 2002 году что сельхоз расходы до 2013 года не должны увеличиваться в реальном выражении. Это должно привести к урезанию субсидирования старых стран членов на 5 % для финансирования выплат новым странам. С учетом Болгарии и Румынии придется урезать на 8 %.

Реформа сахарного режима (2005—2006)

Одна из культур субсидируемых ЕС — сахар производимый из сахарной свеклы. ЕС до сих пор самый крупный производитель сахарной свеклы в мире, с годовым производством в 17 миллионов тонн. Это сопоставимо с уровнем производства Бразилии и Индии, двух самых больших производителей сахара из сахарного тростника.

Сахар не был включен в реформу Макшерри в 1992 году и в «повестку 2000» в 1999. Сахар продается по программе «всё кроме оружия» дающей возможность странам третьего мира торговать на западных рынках. В 2005 году министры сельского хозяйства договорились сократить минимальную цену на свеклу до 39 % от величины 2006 года на 4 года. По сахарному протоколу Ламейской Конвенции, 19 стран экспортирующих сахар в ЕС, могут пострадать от уменьшения цен на европейском рынке. Такие планы ЕС привели к решению ВТО против сахарного режима в апреле 2005 года.

В феврале 2006 года ЕС решил провести реформу сахарных субсидий. Гарантированная цена на сахар уменьшилась на 36 %, планировалось резкое снижение производства внутри Союза. Это самая обширная реформа сахара за последние 40 лет. Данное изменение политики позволяло более легкий и доходный доступ на рынки ЕС для развивающихся экономик. Критики заявляют, что это не альтруизм и не идеалистическое изменение ЕС, который действует в соответствии с требованиями ВТО, который поддерживает изменения сахарного демпинга ЕС из Австралии, Таиланда и Бразилии. Другая точка зрения, заключается в том, что эти страны бывшие колонии и необходимо сохранять связи.

Предложения ограничивающие прямые субсидии 2007

В 2007 году Еврокомиссия разработала предложения по ограничению субсидий индивидуальным владельцам земли и ферм-заводов. Многие из них не больше чем семейное хозяйство. Подобные попытки не увенчались успехом ранее. В Великобритании сильная оппозиция фермерского союза и бизнес ассоциации.

Отрывок, характеризующий Единая сельскохозяйственная политика Европейского союза

– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.