Единицы измерения объёма выполненного перевода
Объём письменного перевода может оцениваться либо по времени, затраченному на перевод, либо по объёму текста. В первом случае единицей измерения служит час (астрономический). Применяется относительно редко, в основном, когда переводятся изменения и дополнения в существующий текст, то есть когда затруднительно определить объём переводимого или переведённого текста.
В п. 3.3.6 документа «Письменный перевод. Рекомендации переводчику и заказчику», утверждённого Правлением Союза переводчиков России (СПР) 14 мая 2004 года, говорится следующее[1]:
Цена перевода устанавливается заказчиком и переводчиком на основе ставки вознаграждения за слово, строку, условно-стандартную (учетную) страницу, содержащую определенное количество печатных знаков (символов), или авторский лист исходного либо переводного текста, почасовой ставки (например, при выполнении дополнительных видов работ) или на основе аккордной оплаты — по договоренности сторон.
Подсчёт может осуществляться по объему либо исходного, либо переводного текста. Поскольку исходный текст нередко имеется только на бумаге, что затрудняет подсчёт, а также, поскольку продуктом труда переводчика является текст перевода, то на практике преобладает подсчёт на основе конечного переводного текста.
В разных странах исторически сложились различные единицы измерения объёма текста письменного перевода. В одних странах стоимость перевода принято указывать за одно слово без учёта количества букв в нём (США, Франция, Швеция и многие другие), в других — за тысячу слов (Великобритания и Ирландия), в третьих — за одну строку, причём в типовой строке насчитывается 55 символов (Германия).
Содержание
В России и СНГ
В России и других странах СНГ обычно за основу берется условно-стандартная (учетная) страница, содержащая определенное количество печатных знаков (символов), иногда — авторский лист.[1]
Условно-стандартная страница
Одна условно-стандартная страница в большинстве случаев включает 1800 печатных знаков готового перевода (либо 1620 знаков исходного текста). Печатными знаками считаются все видимые печатные знаки (буквы, знаки препинания, цифры и т. п.) и каждый пробел между словами. Число знаков в документе легко определяется программными средствами (например, с помощью функции «Статистика» (англ. Word Count) текстового процессора Microsoft Word).
Исторически такая единица измерения восходит к стандартной странице машинописного текста (58—60 символов в строке, 28—30 строк на странице). В п 1.6 постановления Госкомтруда СССР об учёте труда машинисток[2] указывается, что нормально заполненной считается страница, на которой размещается 29—31 строка (1860 знаков) при печатании через 2 интервала, 38—41 строка (2450 знаков) — через 1,5 интервала или 58—61 строка (3630 знаков) — через 1 интервал с учетом того, что каждая строка включает 60—64 печатных знака (удара) при наличии полей (согласно ГОСТ 6.38-72 и ГОСТ 6.39-72) с левой стороны размером 35 мм, с правой стороны — 8 мм, сверху — 20 мм и снизу — не менее 19 мм.
Несмотря на то, что размер условно-стандартной (учётной) страницы в 1800 знаков с пробелами не зафиксирован в нормативных документах, он статистически наиболее распространён и становится фактическим стандартом на рынке переводов в России[1].
Авторский лист
Объем выполненного перевода художественных текстов традиционно измеряется в авторских листах. В СССР объём технических текстов также измерялся в авторских листах. Авторский лист — единица измерения объёма литературного произведения, равная 40 тысяч печатных знаков (включая пробелы между словами), или 700 строкам стихотворного материала, или 3 тысячам см² отпечатанного графического материала (иллюстраций, карт и т. п.) (БСЭ). В России нормативными документами, регулирующими труд автора и переводчика, являются «Инструкция по исчислению объема литературного произведения в авторских листах», утверждённая приказом ОГИЗ № 51 от 22 февраля 1940 года, действие которой было подтверждено письмом Министерства печати и телерадиокоммуникаций № 26.14-16090.26-10700 от 19 октября 2001 года, и ОСТ 29.130-97 «Количественные параметры издания» (п. 5.1).[1]
Почасовая ставка
При выполнении дополнительных видов работ (редактирование, внесение изменений в перевод, форматирование) часто в основе измерения лежит затраченное время, в таком случае труд переводчика оплачивается по согласованным почасовым ставкам.[1]
См. также
Напишите отзыв о статье "Единицы измерения объёма выполненного перевода"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Дупленский Н. [www.russian-translators.ru/perevodchesky-opit/practika/01/ Письменный перевод. Рекомендации переводчику и заказчику] / редактор Е. Масловский (СПР). — 3 ред. — М. : Союз переводчиков России, 2015.</span>
- ↑ Госкомтруда СССР, Секретариат ВЦСПС. [www2.termika.ru/issao?d&nd=982300781&nh=1&spack=110listid%3D010000000400%26listpos%3D5%26lsz%3D42%26nd%3D982300073%26nh%3D1%26prevdoc%3D982300073%26 Постановление №189/11-64 «Об утверждении единых норм времени (выработки) на машинописные работы»]. — 1984. — 19 июня.</span>
</ol>
Ссылки
|
Инструкция по исчислению объема литературного произведения в авторских листах в Викитеке? |
|---|
Отрывок, характеризующий Единицы измерения объёма выполненного перевода
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
