Единичное (философия)
Единичное (философия) — философская категория диалектики. Находится в диалектической взаимосвязи с категориями особенного и всеобщего. Как и эти категории, отражает различные объективные связи мира, а также ступени познания этих связей. В реальном мире единичное обуславливается наличием у каждого материального объекта только ему присущих свойств, которые позволяют различать его от других объектов[1]. Единичное всегда указывает на отличие материальных объектов друг от друга и поэтому оно всегда выступает как особенное[2]. Процесс познания в науке начинается с единичного. Каждое открытое новое явление или материальный объект всегда вначале воспринимаются как единичное. Когда эти явления или материальные объекты обнаруживаются многократно, их свойства осознаются как общее, присущее группе объектов[3].
См. также
Напишите отзыв о статье "Единичное (философия)"
Примечания
- ↑ Шептулин, 1973, с. 116.
- ↑ Шептулин, 1973, с. 131.
- ↑ Шептулин, 1973, с. 193.
Литература
- Шептулин А.П. Диалектика единичного, особенного и общего. — М.: Высшая школа, 1973. — 272 с.
Отрывок, характеризующий Единичное (философия)
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
