Вилим, Ежи

Ежи Вилим
Общая информация
Полное имя	Ежи Антоний Вилим
Прозвище	Вихерек
Родился	14 августа 1941(1941-08-14) Кёнигсхютте, Верхняя Силезия, Третий рейх
Умер	7 декабря 2014(2014-12-07) (73 года) Гладбек, Германия
Гражданство	Польша Польша
Рост	173 см
Вес	66 кг
Позиция	нападающий
Карьера
Клубная карьера*
1952—1970	Шомберки	? (?)
1970—1972	Гурник (Забже)	26 (10)
1972—1973	Телстар	41 (13)
1974	Шомберки	? (?)
1975	Нивка (Сосновец)	? (?)
1976—1977	Ренн	60 (25)
1977—1979	Нивка (Сосновец)	? (?)
1982—1984	Нивка (Сосновец)	? (?)
Национальная сборная**
1963—1969	Польша	8 (4)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Е́жи Анто́ний Ви́лим (польск. Jerzy Antoni Wilim; 14 августа 1941 года — 8 декабря 2014 года) — польский футболист, играл на позиции нападающего в 1960-х и 70-х годах.

Биография

В составе «Шомберки» Вилим стал лучшим бомбардиром чемпионата Польши 1964 года, поделив титул с Люцьяном Брыхчим и Юзефом Галечкой.

4 сентября 1963 года он дебютировал за сборную Польши в матче против Норвегии в Щецине, соперник был разгромлен со счётом 9:0. 10 мая 1964 года Вилим забил свой первый гол за команду, поразив ворота Ирландии, его команда выиграла со счётом 3:1. 30 апреля 1969 года он оформил первый дубль за сборную в товарищеском матче против Турции, поляки одержали победу со счётом 3:1. В общей сложности он провёл за сборную восемь матчей и забил четыре гола в период между 1963 и 1969 годом.

После двух сезонов в «Гурнике» (Забже) Вилим попытался попробовать свои силы за рубежом, перейдя в голландский «Телстар». В феврале 1976 года в возрасте 34 лет он присоединился к «Ренну», где провёл два с половиной сезона. 10 апреля 1976 года сделал покер в матче с «Брестом», соперник был разгромлен со счётом 6:1.

Брат Ежи, Ян Вилим, также футболист, играл за «Шомберки», «Хробры» (Глогув) и сборную Польши.

7 декабря 2014 года Ежи Вилим умер после продолжительной болезни в Гладбеке, Германия, где провёл последние годы жизни.

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/player/50801.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)

Отрывок, характеризующий Вилим, Ежи

– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.