Гедройц, Ежи
| Ежи Гедройц | |
| Jerzy Giedroyc | |
 | |
| Основатель и редактор журнала «Kultura» в 1997-м году | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
14 сентября 2000 (94 года) |
| Место смерти: | |
| Награды и премии: |
|
Е́жи Ге́дройц (польск. Jerzy Giedroyc, Giedroyć; 27 июля 1906, Минск — 14 сентября 2000, Мезон-Лаффит близ Парижа) — польский публицист, политик, мемуарист, основатель и редактор журнала «Kultura» и издательства «Instytut Literacki».
Содержание
Ранние годы
Представитель старинного рода литовских князей Гедройцев. Окончил лицей в Варшаве. В Варшавском университете изучал право (1924—1929) и историю (1930—1931). Работал референтом в министерстве сельского хозяйства (1929—1935), позднее руководил одним из отделов в министерстве промышленности и торговли (1935—1939).
В 1930 стал редактором еженедельника «Dzień Akademicki» (приложения к «Dzień Polski») и вскоре преобразовал его в «Bunt Młodych» («Бунт молодых»), выходящий дважды в месяц. В 1936 двухнедельник сменил название на «Polityka» и стал влиятельным еженедельником.
С началом Второй мировой войны оказался в Румынии. Был секретарём посла Польши в Румынии Р. Рачиньского (1939—1940), затем начальником польского отдела при посольстве Чили в Румынии (1940), затем сотрудником английского посольства в Бухаресте (1941). Солдатом Отдельной Карпатской бригады участвовал в ливийской кампании, затем руководил отделом печати в штабе корпуса генерала Андерса (1941—1944). В 1945 стал начальником европейского департамента министерства информации правительства Польши в Лондоне.
В эмиграции
Основал издательство «Instytut Literacki» в Риме (1946). С 1947 издательство располагалось в Мезон-Лаффите. Издательство в 1947—2000 выпускало эмигрантский ежемесячный литературный журнал «Kultura», главным редактором которого был Гедройц. Журнал стал центром польской политической и общественной мысли не только в эмиграции, но и в Польше, где распространялся нелегально. На его страницах публиковались Симона Вейль, Альбер Камю, Т.С.Элиот, Чоран, Жанна Эрш и другие европейские интеллектуалы. В серии «Biblioteka „Kultury“» («Библиотека „Культуры“») издано более 600 книг, в том числе переводы произведений А. Д. Сахарова, А. И. Солженицына и других русских авторов. К деятельности издательства и участию в журнале привлёк выдающихся польских эмигрантских писателей и публицистов Юзефа Чапского, Чеслава Милоша, Витольда Гомбровича, Густава Херлинг-Грудзинского, Ежи Стемповского, Зыгмунта Хаупта, Анджея Хцюка и других.
Помимо «Культуры», под руководством Гедройца с 1962 в Париже выходил ежеквартальник «Zeszyty Historyczne» («Исторические тетради»), публиковавший материалы по новейшей истории Польши и соседних стран (Латвия, Литва, Россия, Украина) — аналитические статьи, публикации документов и воспоминаний.
Был также членом редколлегии русского эмигрантского журнала «Континент» и украинского журнала «Виднова».
Автор мемуарной книги «Autobiografia na cztery ręce» (1994).
Ежи Гедройц скончался 14 сентября 2000 года.
Награды и звания
Был единственным, кто отказался принять высшую награду Польши Орден Белого орла в знак неприятия складывавшихся в стране после 1989 отношений.
Доктор honoris causa Ягеллонского университета (1991), Вроцлавского университета (1998), Варшавского университета (1998), Университете Марии Кюри-Склодовской в Люблине (2000). Почётный гражданин Литвы (1997).
Сейм Республики Польша провозгласил 2006 год годом Ежи Гедройца. 100-летие со дня рождения Ежи Гедройца включено в отмечаемые под эгидой ЮНЕСКО памятные даты.
В Минске одна из улиц нового микрорайона Брилевичи названа именем Ежи Гедройца.
Напишите отзыв о статье "Гедройц, Ежи"
Ссылки
- [magazines.russ.ru/continent/2000/105/gor.html Наталия Горбаневская. Памяти Ежи Гедройца]
- [www.novpol.ru/index.php?id=310 Краткая биограмма и тексты о нём]
- [portalwiedzy.onet.pl/67158,,,,giedroyc_jerzy,haslo.html Giedroyć Jerzy]
- [www.tygodnik.com.pl/ludzie/giedroyc/index.html О нём (на польском языке)]
Отрывок, характеризующий Гедройц, Ежи
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
