Милевский, Ежи

Ежи Милевский польск. Jerzy Milewski
руководитель Бюро национальной безопасности Польши
3 января 1996 года — 11 февраля 1997 года
Предшественник:	Генрик Горышевский
Преемник:	Марек Сивец
И.о. министра национальной обороны Польши
10 ноября 1994 года — 7 марта 1995 года
Предшественник:	Пётр Колодзейчик
Преемник:	Збигнев Оконьский
руководитель Бюро национальной безопасности Польши
8 февраля 1991 года — 13 июня 1994 года
Предшественник:	Должность учреждена
Преемник:	Генрик Горышевский
Рождение:	27 марта 1935(1935-03-27)
Смерть:	11 февраля 1997(1997-02-11) (61 год) Варшава
Награды:

Е́жи Миле́вский (польск. Jerzy Milewski; 27 марта 1935 года, лесной поселок Лопуховко, около города Мурована-Гослина, Великопольское воеводство, Польша — 11 февраля 1997, Варшава, Польша) — польский физик, политик, государственный чиновник, руководитель Бюро национальной безопасности Польши с 8 февраля 1991 по 13 июня 1994 года и с 3 января 1996 по 11 февраля 1997 года, исполняющий обязанности министра национальной обороны Польши с 10 ноября 1994 по 7 марта 1995 года.

Биография

В 1957-1981 годах работал в Институте проточных машин Польской академии наук в Гданьске. В 1967 году получил ученую степень доктора технических наук в Гданьском политехническом университете.

В период ПНР был членом Демократической партии (польск. — Stronnictwo Demokratyczne;SD). С 1980 года работал в профсоюзе Солидарность. В 1981 году исполнял обязанности секретаря Сети заводских организаций ведущих предприятий профсоюза Солидарность, занимающейся подготовкой закона о трудовом самоуправлении. Был делегатом I национального съезда и членом правления Гданьского регионального союза профсоюза Солидарность.Перед введением в Польше военного положения выехал с делегацией Солидарности в Нью-Йорк.С 1982 по 1991 год руководил Координационным бюро профсоюза Солидарность в Брюсселе.

После возвращения в Польшу вступил в должность руководителя Бюро национальной безопасности Польши, с ноября 1991 года был государственным министром в канцелярии Президента Польши Леха Валенсы.

С ноября 1993 года также занимал должность статс-секретаря в Министерстве национальной обороны Польши.

В июне 1994 года ушел в отставку с поста руководителя Бюро национальной безопасности Польши.

После отставки министра национальной обороны Польши Пётра Колодзейчика в ноябре 1994 года и до назначения министром Збигнева Оконьского исполнял обязанности министра национальной обороны Польши.

После президентских выборов в 1995 году и избрания Александра Квасьневского вернулся на работу в канцелярию президента на должность руководителя Бюро национальной безопасности Польши.Был председателем наблюдательного совета Польской фабрики ценных бумаг Государственного казначейства.

Похоронен на Воинском кладбище Повонзки.

• Jerzy Milewski grób.JPG

  Могила Ежи Милевского

Награды

За выдающиеся заслуги в государственной и общественной деятельности посмертно награждён Командорским крестом со звездой Ордена Возрождения Польши.

Ссылки

• [www.rulers.org/polgov.html Польские министры]  (польск.)
• [www.encysol.pl/wiki/Jerzy_Milewski Encyklopedia Solidarności]  (польск.)

Отрывок, характеризующий Милевский, Ежи

Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.