Поломский, Ежи

Ежи Поломский польск. Jerzy Połomski
Основная информация
Дата рождения	18 сентября 1933(1933-09-18) (90 лет)
Место рождения	Радом, Польская Республика
Страна	Польша
Профессии	певец, актёр
Награды

Ежи Поломский (польск. Jerzy Połomski), настоящее имя Ежи Пайонк (Jerzy Pająk, род. 18 сентября 1933 года, Радом) — польский певец, актёр

Жизнеописание

Ежи Поломский родился в семье мелкого служащего, который происходил из села Тименица-Новая, в 50 километрах к востоку от Радома. Был одним из троих детей. Семья жила бедно. Когда в 1945 году Ежи захотел учиться игре на пианино, на обучение не хватило денег.

В 1951 году он окончил строительный техникум в Радоме и намеревался стать архитектором, но поступить на соответствующий факультет не удалось. После этого он год работал счетоводом в радомском городском управлении канализационных сетей. Поступил на вновь созданный эстрадный отдел Государственной высшей театральной школы в Варшаве (причем спонтанно — там раньше, чем в других вузах, начинались вступительные экзамены, а Ежи должны были призвать в армию). Был учеником Ирены Квятковской, певиц ^plМарии Мокшицкой и ^plВанды Верминской, Анджея Лапицкого, Казимежа Рудзкого и Людвика Семполинского, которому Ежи обязан выбором песни как специализации. Этот же преподаватель посоветовал, чтобы Ежи взял эстрадный псевдоним вместо настоящей фамилии Пайак (польск. Pająk, по-русски «паук»), ибо «одни фамилии годятся для афиши, а другие — нет».

Ежи дебютировал в 1957 году в сатирическом театре «Сирена», впоследствии также выступал в сатирическом театре ^plБуффо. В том же году у Ежи Поломского был еще один дебют — на Польском радио. Принимал участие в популярных радиопрограммах из цикла «Полдник с микрофоном» (польск. Podwieczorek przy mikrofonie). В 1981—1983 годах жил в США.

Творчество

Музыкальный стиль Ежи Поломского отмечается лиризмом, эмоциональностью и задушевностью, певец имеет богатый тембр голоса. В подборе репертуара играет большую роль мелодика и тональность произведения. В шестидесятых — семидесятых годах XX века Поломский исполнял песни, которые стали хитами: «Весь зал поёт» (польск. Cała sala śpiewa), «Водовоз» (польск. Woziwoda), «Кому песню?» (польск. Komu piosenkę?), «Дай» (польск. Daj), «С девушками» (польск. Bo z dziewczynami) и другие. В его репертуаре также есть популярные довоенные песни, в частности авторства Ежи Петерсбурского «Голубой платочек» (польск. Błękitna chusteczka, русский вариант текста — «Синий платочек») и «Это последнее воскресенье» (польск. To ostatnia niedziela, русский вариант текста — «Утомлённое солнце»). Ежи Поломский выступал с концертными турами на Кубе и в СССР, Великобритании, Дании, Чехословакии, Венгрии, Югославии, ФРГ, ГДР, Болгарии, Румынии, Швейцарии, Голландии, Швеции, Франции. Много выступал в очагах польской диаспоры США, Канады и Австралии.

В 2006 вместе с группой «Биг циц» (польск. Big Cyc) певец исполнил и записал на диск новую версию хита «С девушками» (польск. Bo z dziewczynami). В 2007-м, после 20-летнего перерыва, записал новую песню «Время меняет нас» (польск. Czas nas zmienia, музыка ^plМарцина Нерубца, слова Яцека Цыгана), на которую в 2009 году был снят видеоклип. В 2007-м Ежи Поломский был членом жюри 44-го Международного фестиваля польской песни в Сопоте.

На протяжении более чем пятидесяти лет Ежи Поломский активно выступал. К примеру, с 5 февраля 2010 по 4 сентября 2011 он дал 37 концертов в Польше. В интервью Эдварду Гулевичу певец сказал:

С годами мне меня поддерживают добрый юмор и улыбка. Никто мне не отберёт того, что прожито. Судьба дарует мне гораздо более важную, чем деньги, награду — аплодисменты, улыбки, письма от благодарных зрителей. Всё это представляет для меня большую ценность

Оригинальный текст (польск.)  

Dobry humor i uśmiech dopisuje mi w dalszym ciągu. Tego, co przeżyłem, nikt minie odbierze. Mam od losu zapłatę o wiele ważniejszą, niż pieniądze, a więc oklaski, uśmiechy na ulicach, listy od wdzięcznych widzów. To wszystko stanowi dla mnie ogromny kapitał

По случаю восьмидесятых годовщины со дня рождения Ежи Поломского, 22 сентября 2013 года на первом канале польского телевидения TVP1 всю программу «Угадай мелодию» (польск. Jaka to melodia?) посвятили творчеству юбиляра.

Достижения

В 1958 году, по результатам опроса радиослушателей, Ежи Поломский был вторым по популярности после Мечислава Фогга. В 1961-м на I Международном фестивале песни в Сопоте занял второе место за песню «Водовоз» (польск. Woziwoda). На Отечественном фестивале песни в Ополе он отличился трижды. В 1968-м получил награду от еженедельника «The Polish Observer» за песню «Есть балалайка» (польск. Jest bałałajka). В 1973-м занял третье место за песню «Потому что с девушками» (польск. Bo z dziewczynami), а в 1990 году получил награду за песню «Моя молодость» (польск. Moją młodość). Дважды (в 1967 и 1969) получал звание «самый популярный певец американской полонии» — по результатам опроса слушателей Чикагского радио. В 1969-м стал лауреатом премии от жюри, а также премии от радио и телевидения на фестивале «Золотой Орфей» в Болгарии. В 1970 занял третье место на Музыкальном кубке Европы (Coupe d’europe Musicale) в Швейцарии, а в 1993-м получил премию «Золотой микрофон» польско-американской художественного агентства в Нью-Йорке.

Награды

• Офицер ордена Возрождения Польши (2000 год)
• Золотой крест Заслуги (1974 год).
• Серебряная медаль «За заслуги в культуре Gloria Artis» (2008 год)
• Премия «Золотой Фридерик» за совокупность творческих достижений

Альбомы

• Podwieczorek z piosenką (Muza, Pronit 1959)
• Jerzy Połomski śpiewa (Muza, 1966)
• Daj (Muza, 1969)
• Jerzy Połomski (Muza, 1970)
• Nie zapomnisz nigdy (Muza, 1972)
• Kiedy znów zakwitną białe bzy (Muza, 1973)
• Warszawa moja miłość (Muza, 1974)
• W cichą noc (Muza, 1974)
• Bo z dziewczynami (Muza, 1975)
• Z Tobą świat nie ma wad (Muza, 1976)
• Tempus fugit (Muza, 1978)
• Szeptem malowane (Muza, 1981)
• Nie płaczmy nad sobą (Pronit, 1984)
• Jak ten czas leci (Muza, 1988)

Ссылки

• [music.yandex.ru/#!/artist/1339744 Ежи Полонский] на Яндекс.Музыке

Отрывок, характеризующий Поломский, Ежи

В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.