Бандтке, Ежи Самуэль

Ежи Самуэль Бандтке
Jerzy Samuel Bandtkie, Georg Samuel Bandtke
Портрет Е. Бандтке худ. М.Фаянса
Дата рождения:	24 ноября 1768(1768-11-24)
Место рождения:	Люблин
Дата смерти:	11 июня 1835(1835-06-11) (66 лет)
Место смерти:	Краков

Ежи (Георг) Самуэль Бандтке (польск. Jerzy Samuel Bandtkie, нем. Georg Samuel Bandtke; 24 ноября 1768, Люблин — 11 июня 1835, Краков) — польский историк, библиограф, филолог немецкого происхождения. Брат Яна Винценты Бандтке. Инициатор создания Краковского научного общества. Считается основоположником польской библиографии.

Биография

Учился в университетах Галле и Йене. С 1790 г. снова в Польше. В 1798—1810 гг. работал во Вроцлаве: преподавал в гимназии, был библиотекарем. В этот период печатал в периодике статьи по истории Польши, а также много работал как лексикограф: в частности, опубликовал «Новый карманный польско-немецко-французский словарь» (польск. Nowy słownik kieszonkowy polsko-niemiecko-francuski; 1805), «Объяснительный словарь польского и немецкого языка» (польск. Słownik dokładny języka polskiego i niemieckiego; 1806), «Польскую грамматику для немцев» (нем. Polnische Grammatik für Deutsche; 1808) и др.

Ежи Самуэль Бандтке был знаком с известным краковским антикваром и библиофилом Амброзием Грабовским, который по его совету собирал печатные издания, связанные с историей Польши и издавал многочисленные путеводители по Кракову.

Научная деятельность

В 1811 г. приглашён в Краков библиотекарем библиотеки Краковского университета. Бандтке провёл большую работу по систематизации фонда библиотеки, и в 1812 г. благодаря его усилиям в библиотеку был открыт доступ широкой публике. Одновременно Бандтке защитил докторскую диссертацию «О первых краковских типографских инкунабулах» (лат. De primis Cracoviae in arte typographica incunabulis; 1811). Позднее Бандтке был избран профессором университета, с 1814 до 1817 гг. занимал должность декана филологического факультета. В 1819 г. был членом сената Краковской республики. Краковский период деятельности Бандтке отмечен, прежде всего, трудами по истории: популярном очерке «Деяния польского народа» (польск. Dzieje narodu polskiego; 1820), переведённом на русский и немецкий языки, и рядом работ по истории польской культуры, в том числе «Историей Библиотеки Ягеллонского университета» (польск. Historia Biblioteki Uniwersytetu Jagiellońskiego; 1821) и, в особенности, «Историей книгопечатания в Польском королевстве и Великом княжестве Литовском» (польск. Historia drukarń w Królestwie Polskim i Wielkim Księstwie Litewskim; 1826).

Ссылки

• Бандтке, Георгий-Самуил // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Бандтке, Ежи Самуэль, [new.runivers.ru/lib/book4330/ История государства Польского] на сайте «Руниверс»
• [www.dbc.wroc.pl/dlibra/doccontent?id=5789&from=FBC Nowy elementarz polski z obrazkami] (1803)
• Słownik dokładny języka polskiego i niemieckiego do podoręcznego używania dla Polaków i Niemców [www.pbi.edu.pl/book_reader.php?p=32390 Tom 1] (1806) [www.pbi.edu.pl/book_reader.php?p=33471 Tom 2] (1806)
• Krótkie wyobrażenie dziejów Królestwa Polskiego [www.pbi.edu.pl/book_reader.php?p=32111 Tom 1] (1810) [www.pbi.edu.pl/book_reader.php?p=34460 Tom 2] (1810)
• [www.bibliotekacyfrowa.pl/dlibra/doccontent?id=10158&from=FBC Historya drukarń krakowskich od zaprowadzenia druków do tego Miasta do czasów naszych] (1815)
• Nowy słownik kieszonkowy niemiecko-polsko-francuzki [www.pbi.edu.pl/book_reader.php?p=32389 Tom 1, A — K] (1820) [www.pbi.edu.pl/book_reader.php?p=33472 Tom 2, L — Z] (1820)
• [www.pbi.edu.pl/book_reader.php?p=30647 Historya Biblioteki Uniwersytetu Jagiellońskiego w Krakowie] (1821)
• [www.pbi.edu.pl/book_reader.php?p=32388 Nowy słownik francuzko-polski, ułożony z naylepszych i naynowszych słowników] (1824)
• Historya drukarn w Krolestwie Polskiem i Wielkiem Xięstwie Litewskiem jako i w kraiach zagranicznych, w których polskie dzieła wychodziły [www.pbi.edu.pl/book_reader.php?p=30650 Tom 1] (1826) [www.pbi.edu.pl/book_reader.php?p=34366 Tom 2] (1826)
• Dzieje narodu polskiego [obc.opole.pl/dlibra/docmetadata?id=1492&dirds=1&tab=1 Tom 1] (1835) [obc.opole.pl/dlibra/docmetadata?id=1493&dirds=1&tab=1 Tom 2] (1835)

Отрывок, характеризующий Бандтке, Ежи Самуэль

Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.