Ставиньский, Ежи Стефан

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ежи Ставинский»)
Перейти к: навигация, поиск
Ежи Стефан Ставиньский
Jerzy Stefan Stawiński
Дата рождения:

1 июля 1921(1921-07-01)

Место рождения:

Закрет (близ Отвоцка, Польша)

Дата смерти:

12 июня 2010(2010-06-12) (88 лет)

Место смерти:

Варшава (Польша)

Гражданство:

Польша Польша

Профессия:

сценарист, прозаик, кинорежиссёр

Карьера:

19572010

Награды:

Ежи Стефан Ставиньский (1 июля 1921, Закрет, близ Отвоцка, Польша — 12 июня 2010, Варшава, Польша) — польский писатель, сценарист и кинорежиссёр.





Биография

Окончил Государственную гимназию им. князя Юзефа Понятовского. Затем — на военной службе в школе офицеров запаса связи.

Участник Второй мировой войны. В марте 1940 года вступил в подпольную организацию, которая позднее стала полком АК «Башня». Затем участвовал в Варшавском восстании в качестве командира роты. Провёл год в лагере для военнопленных в Мурнау. После освобождения уехал в Великобританию, где добровольно вступил в польские вооружённые силы.

В 1947 году вернулся на родину.

В 1952 году окончил юридический факультет Варшавского университета.

В 1949 году начал литературную деятельность в качестве переводчика. В 1952 году вышел его первый роман «Свет в тумане». Теме войны посвящены «Записки молодого варшавянина» (1977). Повести: «В погоне за Адамом» (1963), «Пингвин» (1965), «Час пик» (1968).

В 1972—1974 годах — художественный директор киностудии «Панорама», в 1977—1981 годах — литературный руководитель киностудии «Иллюзион». В 1969—1974 годах — возглавлял секцию сценаристов.

Некоторые сценарии

Напишите отзыв о статье "Ставиньский, Ежи Стефан"

Ссылки

  • Ставиньский, Ежи Стефан (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [www.kino-teatr.ru/kino/screenwriter/euro/165552/works/ Е. Ставиньский на сайте «Кино-Театр»]
  • [wyborcza.pl/1,75248,8006456,Zmarl_Jerzy_Stefan_Stawinski__scenarzysta__Kanalu__.html Zmarł Jerzy Stefan Stawiński, scenarzysta «Kanału», «Eroiki» i «Zezowatego szczęścia»]  (польск.)

Награды

Отрывок, характеризующий Ставиньский, Ежи Стефан

В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.