Урбан, Ежи

Ежи Урбан
Jerzy Urban
Имя при рождении:	Ежи Урбах; польск. Jerzy Urbach
Псевдонимы:	Ежи Кибиц, Ян Рем, Клаксон
Род деятельности:	журналист, редактор, публицист

Ежи Урбан (польск. Jerzy Urban; фамилия при рождении Урбах, польск. Urbach, также известен как: Ежи Кибиц, польск. Jerzy Kibic, Ян Рем, польск. Jan Rem, Клаксон, польск. Klakson; 3 августа 1933, Лодзь, Польша) — польский журналист, комментатор, писатель и политический деятель, главный редактор еженедельника Nie и владелец компании Urma, которая его выпускает.

Биография

Родился в еврейской семье в Лодзи. Его отец был журналистом, перед войной владел газетой. В 1939 году, во время выдачи советских документов вместо х в его фамилии написали н. Тем не менее его родители решили не менять документы, что, возможно, спасло им жизнь, когда гитлеровская Германия захватила Львов в 1941 году.

Ежи Урбан учился в общей сложности в 17 различных начальных и средних учебных заведениях. Сдал экзамены экстерном. Учился на двух факультетах Варшавского университета и был исключён из обоих. Начал свою журналистскую карьеру с работы в журнале «Nowa Wieś». В 1955–1957 годах работал в еженедельнике «Po prostu», с 1961 г. под псевдонимом вел цикл фельетонов в журнале «Polityka», сотрудничал с рядом других изданий.

С 17 августа 1981 по 18 апреля 1989 — пресс-секретарь правительства ПНР. Ввел практику еженедельных пресс-конференций с участием польских и иностранных журналистов, которые освещались на телевидении. Передачи считались оппозицией одним из основных инструментов пропаганды Войцеха Ярузельского.

Выступал с критикой как движения «Солидарность» в целом, так и против отдельных деятелей, в частности, священника Ежи Попелушко.

Через несколько месяцев после передачи власти «Солидарности» весной 1990 года основал частное издательство и в октябре 1990 года начал издание еженедельника «Nie» левой и антиклерикальной направленности.

Ссылки

• [www.inosmi.ru/world/20070718/235596.html Видеоконференция с Ежи Урбаном]
• [www.dvornik.ru/issue/568/10649/ ЕЖИ УРБАН: Польша России не нужна ни для чего]

Отрывок, характеризующий Урбан, Ежи

– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.