К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Jеж (сербск. Ёж, изначально и ныне Ошишани jеж (сербск. Подстриженный ёж)) — сербская сатирическая и юмористическая газета.
История
Газета Ошишани jеж (сербск. Подстриженный ёж) была основана 5 января 1935 года. В названии, придуманном в белградском кафе «Гинич» (сейчас там находится Дом молодежи), содержался намек на цензуру, которая заставляла удалять материалы, не нравившиеся властям. Одним из основателей газеты стал сербский журналист и карикатурист Драган Савич (1923—2009). После Второй мировой войны журнал стал называться Jеж.
Среди сотрудников издания в разное время были писатель и драматург Бранислав Нушич, сатирик и афорист Радислав Раша Папеш, писатель и художник Зульфикар («Зуко») Джумхур, карикатурист и писатель Петар («Пьер») Крижанич (в честь которого названа премия «Пьер» за самую лучшую карикатуру) и другие.
Сейчас выходит в Интернете под первоначальным названием. В издании работают самые известные сербские сатирики. Главный редактор — Душко Петрович, которому на фестивале «Сатира фест 2011» был вручен специальный приз Сербского клуба афористов за продвижение и популяризацию сатиры.
См. также
Напишите отзыв о статье "Еж (сатирический журнал)"
Ссылки
- [www.jez.rs Официальный сайт] (серб.)
Отрывок, характеризующий Еж (сатирический журнал)
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
