Езёранский, Антоний

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Езеранский, Антоний»)
Перейти к: навигация, поиск
Антони Езёранский
польск. Antoni Jeziorański
Дата рождения

29 мая 1821(1821-05-29)

Место рождения

Варшава, Царство Польское, Российская империя

Дата смерти

16 февраля 1882(1882-02-16) (60 лет)

Место смерти

Львов, Австро-Венгрия

Принадлежность

Польские легионы

ПНП

Звание

Инспектор (18481856)

Полковник (14.0111.03 1863)

Генерал (11.0301.06 1863)

Сражения/войны

Революция 1848 года в Галиции

Венгерский мятеж (1848 — 1849)

Крымская война(1853 — 1856

Польское восстание (1863):

Антони Езёранский или Антони Йованович (польск. Antoni Jeziorański; 29 мая или 13 июня 1821[1], Варшава — 16 февраля 1882, Львов) — польский революционер, полковник, позже генерал повстанческих войск во время Восстания 1863 года.





Биография

Родился в еврейской семье последователей Якова Франка в Варшаве. Отец Францишек Езераньский (1783—1856), мать Марианна Загродская (1802—1867). Двоюродный брат Ян Езёранский (1833—1864)[2]

В мае 1848 года прибыл в Галицию, где разгоралась «Революция 1848 года». Присоединился к мятежникам в Кросно. Получил звание инспектора Народной гвардии, численность которой не превышала 2000 человек. После поражения революции, в октябре того же года Езёранский, опасаясь ареста австрийцами, бежал в Венгерское королевство. Под именем Антони Йованович он присоединился к Польским легионам, воевавшим на стороне венгров во время Венгерской войны 1848—1849 годов.

Был приписан к кавалерийскому полку генерала Юзефа Высоцкого. Вёл партизанскую войну против русских и австрийцев в Словацких землях. После Сражения при Темешваре, в котором Езёранский едва не погиб от огня австрийской картечи, вместе с остатками полка и генералом Высоцким бежал в Османскую империю. Служил в польском добровольческом легионе при Армии Османской империи. Руководил работами по восстановлению одной из тюрем в Белграде.

Участник Крымской войны 1853—1856 годов. Воевал в отряде генерала Владислава Замойского. После завершения боевых действий уволился из армии и в 1859 году поселился в Варшаве. В том же году вошёл в контакт с подпольными польскими националистическими организациями. Арестован русской администрацией в 1861 году, некоторое время содержался в Варшавской цитадели. В первый раз выпущен под залог. Однако в начале 1862 года вновь арестован на 10 месяцев и посажен в X павильон Варшавской цитадели, где содержались польские политические заключённые.

Выпущен в декабре 1862 года.

Участие в Восстании 1863 года

2 (14) января 1863 года приказом ЦНК произведён в полковники. 11 (23) января, присягнул на верность Национальному правительству. Назначен командующим всеми повстанческими соединениями в районе Равского воеводства (ныне часть Лодзинского воеводства). Единственный из повстанческих командиров хотя бы частично справившийся с первоначально поставленной задачей — создать опорный пункт для сбора и накопления людских и материальных ресурсов.

Собрав в свой отряд около 375 человек, он соединился с отрядом братьев Александра и Франтишека Соколовских и 23 января (4 февраля) 1863 года на некоторое время получил контроль над частью Равы-Мозовецкой. Однако полностью занять город не удалось, так как Езёранский, вовремя получив информацию о приближении значительного числа регулярных войск, ограничившись освобождением политических заключенных из местной тюрьмы, и захватом оружия на складах местного гарнизона, приказал в спешке оставить местечко.

После битвы, мятежники из отряда Езёранского ушли на юг. Вскоре, он получил приказ двигаться на соединение с отрядом генерала Мариана Лангевича. По пути Езёранский объединил под своим командованием нескольких более мелких мятежных отрядов и вступил в ряд незначительных стычек с мелкими отрядами регулярных войск. Наконец 10 (22) февраля 1863 года отряды Езёранского соединились с отрядами Лангевича. Однако спустя 2 дня объединенные отряды потерпев от регулярных войск поражение под Малогощем, были вынуждены в спешке начать отступление на юг в Малопольское воеводство.

Его отряд участвовал в бою у Песковой Скалы 20 февраля (5 марта) 1863 года, а на следующий день в бою под Скалой. После чего вместе с Лангевичем ушел в в Меховский уезд и расположил свой отряд у села Гоща. Однако после того, как Лангевич 26 февраля (10 марта) провозгласил себя диктатором восстания и назначил Езёранского генералом, у него с Лангевичем возник конфликт. Так как Езёранский выступил против диктатуры Лангевича и в знак протеста в ночь с 27 на 28 февраля (с 11 на 12 марта) 1863 года увел совой отряд на территорию Австрийской империи.

После бегства Лангевича, Антоний Езёранский назначенный главнокомандующим всеми повстанческими силами в Люблинском воеводстве, в апреле 1863 года вернулся в зону боевых действий с отрядом из 800 хорошо обученных и вооруженных мятежников.

1 мая (19 апреля) и 6 мая (24 апреля) выиграл два сражения с регулярными войсками под Кобылянкой. Однако значительные потери его подразделения, и поражение у Хуты-Кшешовской 29 апреля (11 мая) 1863 года, заставили его вновь направится в Галицию. В середине мая 1863 он вновь увел остатки своего отряда на территорию Австрии, где распустил его (20 мая) 1 июня 1863 года, так как по собственным словам «не увидел смысла в собственных тактических победах», и перестал видеть толк в продолжении вооруженной борьбы. В тот же день был обвинен ПНП в предательстве, «намеренном пораженчестве», и снят со всех постов и лишён всех званий и должностей.

После восстания

Езёранский более полугода жил на нелегальном положении в Галиции, и скрывался от австрийских властей, выдавших ордер на его арест. Однако в начале 1864 года он был задержан австрийцами в крестьянском доме в деревне Хревт в Галиции и заключён в тюрьму.

Выпущен по амнистии в июне 1865 года. В том же году на некоторое время переехал в Париж. В 1873 году поселился во Львове, заседал в Галицком сейме представлял «краевой департамент».

Умер 16 февраля 1882 года.

Похоронен на Лычаковском кладбище.

Личная жизнь

От брака с Наталией Нордович заключённого в 1860 году, родилась дочь Мария (28.08.1861 — 9.03.1946)[3]

Напишите отзыв о статье "Езёранский, Антоний"

Примечания

  1. [rozprawy.uph.edu.pl/gsdl/collect/rozprawy-2k-2015-07-28/import/2009/Noinski%20Emil.htm Generał Antoni Jeziorański (1821—1882) = General Anthony Jezioranski (1821—1882) : rozprawa doktorska / Emil Noiński ; Akademia Podlaska w Siedlcach]
  2. [www.sejm-wielki.pl/b/psb.10290.1 Antoni Jeziorański (M.J. Minakowski, Genealogia potomków Sejmu Wielkiego)]
  3. [piekarscy.com.pl/?tag=pamietnik pamiętnik | PIEKARSCY]

Отрывок, характеризующий Езёранский, Антоний

– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.