Езоло
| Коммуна
Езоло Jesolo 
|
Е́золо (итал. Jesolo) — курортный город и коммуна в Италии на побережье Адриатического моря в провинции Венеция области Венеция, в 16 км северо-восточнее Венеции.
Содержание
История
Во времена Римской империи Езоло был небольшой деревушкой Equilium на острове недалеко от устья Пьяве. Он был одним из портов на длинном пути из Равенны, и корабли часто делали здесь остановку, ища защиту от сильных ветров бора и морских бурь. После распада Римской империи Езоло вместе с другими городами Верхней Адриатики образовали своё государство со столицей в Жезоло и Чивитас-Нова. Первым регентом города стал венецианский дож Паоло Лучио Анафесто. Последующие годы стали для Езоло годами расцвета благодаря оживлённой торговле, судоходству и добыче соли.
Жителям города приходилось часто бороться с наводнениями Пьяве, которая, как и другие реки Адриатики в те времена, часто меняла своё русло. Образование мелей делало судоходство все более трудным, а сухопутные пути все более легкими. Кроме этого, на город всё чаще стали нападать венгры. Несмотря на это, Езоло ещё несколько веков оставался торговым городом, пока не потерял своё значение, так как часть населения перебралась в Венецию.
В XV веке на пересечении реки Пьяве и канала возник новый центр города. Фамилия семейства Цукарин, отвечающего за движение по каналу, стала новым названием: Кавацукарина (канал Цукариных).
В XVII веке река Пьяве попала в план деривационных мероприятий Венеции. С тех пор она протекает не по городу, а в обход с восточной стороны и впадает в Адриатическое море около Кортеллаццо, в то время как по старому руслу, ещё сегодня называемому Пьяве Веккиа (старая Пьяве), протекает впадающая в Адриатическое море Силе. Обе реки соединяет между собой канал.
В Первую мировую войну Езоло стал местом сражений между итальянской и австро-венгерской армией.
В 1930 году город вновь стал называться Езоло. В то же время началось развитие туризма. В 1934 году в городе уже были построены многочисленные виллы и отели. В 60-х годах центр города и береговая полоса были застроены новыми современными зданиями отелей.
Количество жителей меняется в зависимости от сезона.
О городе
Езоло разделён на две части: Езоло-Паэзе — в двух километрах от берега и более важная часть, Лидо-ди-Езоло — в Венецианской лагуне.
Лидо-ди-Езоло раскинулся между реками Силе и Пьяве. На впадении Пьяве в море находится бывший рыбацкий посёлок Кортеллаццо. В устье Силе стоит маяк. За ним, между лагуной и морем, видна коммуна Каваллино-Трепорти. Оттуда есть морское транспортное сообщение в Венецию.
Лидо-ди-Езоло состоит из нескольких районов: Фаро — в устье Силы. Чентро-Овест — городской центр в западной части города. Чентро-Эст — небольшой городской центр в восточной части города. Пинета — кемпинг-стоянки и леса пиний. Кортеллаццо — в устье Пьяве.
На границе коммун Езоло и Эраклея находится Лагуна-дель-Морт — окружённая со всех сторон дюнами и пиниями лагуна, настоящий птичий рай.
Достопримечательности и культура
Йезольский маяк высотой 48 м построен в 1948—1950 годах на месте старого маяка 1840 года.
Археологическая область на севере Езоло с остатками городских стен времен Римской империи.
Торе Калиго.
Церковь Санта-Мария-Ассунта.
Музей естественной истории.
Аквариум рептилий.
Экономика и инфраструктура
Основная отрасль экономики — туризм. Раньше Езоло принимал до 6 миллионов посетителей в год, в последнее время количество туристов сократилось до 4,5 млн.
В Езоло ведут две автомобильные дороги: SP 43 Портегранди — Езоло и SP 42 Езолана-Сан-Микеле-аль-Тальяменто — Езоло. Автобан А4 проходит на расстоянии 20 км от города. Ближайшая железнодорожная станция — Сан-Дона-ди-Пьяве. Ближайший международный аэропорт — аэропорт Венеции, а также аэропорт Тревизо.
Города-побратимы
Напишите отзыв о статье "Езоло"
Ссылки
- [www.comune.jesolo.ve.it/ Официальная страница коммуны Езоло]
- [www.jesolo.it Информация о туризме в Езоло]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Езоло
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
