Екабпилсский уезд
Екабпилсский уезд (латыш. Jēkabpils apriņķis) — бывший административная единица Латвийской Республики (1920—1940) и Латвийской ССР (1940, 1944—1949). Создан в 1819 году как Фридрихштадтский уезд Курляндской губернии Российской империи. После провозглашения независимости стал называться Яунелгавским уездом.
История
В 1920 г. центр Яунелгавского уезда перенесён из Яунелгавы в Екабпилс, и уезд соответственно переименован в Екабпилсский. Его площадь составляла 3487,1 км². Граничил с Рижским, Бауским, Даугавпилсским, Илукстским уездами Латвии и Литвой.
Крупнейшими населёнными пунктами уезда были: Екабпилс, Яунелгава, Виесите, Нерета.
В 1940 году Екабпилсский уезд состоял из трёх городов: Екабпилс, Яунелгава, Виесете (до 1928 года — посёлок) и девятнадцати волостей: Абельской, Биржской, Даудзеской, Дигнайской, Элкшньской, Маззалвской, Мемельской, Неретской, Ритской, Саукской, Сецской, Селпилсской, Серенской, Слатской, Сунакстской, Варнавской, Виеситской, Залвской, Заской[1].
18 марта 1941 года к Екабпилсскому уезду были присоединены города Крустпилс и Гостини с четырьмя волостями Даугавпилсского уезда и город Плявиняс с Плявиньской волостью Рижского уезда. 31 декабря 1949 года в результате прошедшей территориально-административной реформы Екабпилсский уезд был упразднён, части его территории были включены в состав Акнистского, Яунелгавского, Екабпилсского, Крустпилсского, Неретского и Плявиньского районов[2].
Напишите отзыв о статье "Екабпилсский уезд"
Примечания
- ↑ Okupētās Latvijas administratīvi teritoriālais iedalījums. Latvijas Valsts arhīvu ģenerāldirekcija. Rīga, 1997. ISBN 9984-9256-0-9
- ↑ Указ Президиума Верховного Совета Латв. ССР от 31 декабря 1949 года
Литература
- Советская Латвия / Гл. ред. П. П. Еран. — 1-е изд.. — Рига: Главная редакция энциклопедий, 1985. — 816 с. — 50 000 экз.
|
Это заготовка статьи по географии Латвии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Екабпилсский уезд
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
