Краснова, Екатерина Андреевна

Екатерина Андреевна Краснова
Имя при рождении:	Екатерина Андреевна Бектова
Место рождения:	Москва
Место смерти:	Санкт-Петербург
Род деятельности:	поэтесса, прозаик, переводчик
Язык произведений:	русский

Екатери́на Андре́евна Красно́ва (в девичестве Бекетова; 17 [29] августа 1855, Москва — 4 [16] мая 1892, Санкт-Петербург) — русская поэтесса, писательница, переводчица.

Биография

Дочь профессора Андрея Николаевича Бекетова и Елизаветы Григорьевны Бекетовой (Карелиной) , жена литератора Пл. Н. Краснова; сестра переводчицы и поэтессы М. А. Бекетовой, переводчицы А. А. Кублицкой-Пиоттух, тётка А. А. Блока.

В 1860 с родителями переехала из Москвы в Санкт-Петербург. Получила домашнее образование. В 1877 сдала экзамены при 6-й петербургской гимназии и поступила на Высшие женские курсы (Бестужевские курсы) в Санкт-Петербурге; занималась у А. Н. Веселовского, курсы не окончила. В 1891 вышла замуж за переводчика, литературного критика, публициста П. Н. Краснова. Скончалась при родах от эклампсии.

Литературная деятельность

Дебютировала в печати переложением рассказа Брет Гарта «Малютка Сильвестра» («Детское чтение», 1878, № 4) и стихами для детей (там же, № 6), подписанными криптонимом Е. Б-ва. Стихотворения Бекетовой поместил «Вестник Европы» (1879, № 12; подпись Е. А.). В «Отечественных записках» была опубликована её повесть «Не судьба» (1881, № 4). Участвовала в журналах «Огонёк», «Вестник моды», «Всемирная иллюстрация», «Наблюдатель», в журналах для детей и юношества «Вестник воспитания», «Детское чтение», «Мой журнал», «Родник».

Известность приобрела как детская писательница и автор переработок для юношеского чтения эпизодов из романов Чарльза Дарвина, Виктора Гюго и других зарубежных писателей. Повесть из римской жизни «Два мира» (Москва, 1888) также представляет собой переложение.

Её произведения для детей собраны в посмертно изданной книге «Счастливое царство. Рассказы в стихах и прозе для юношества» (Москва, 1878). Посмертно изданы сборники «Стихотворения. Посмертное издание» (Санкт-Петербург, 1895), включивший искренние стихотворения, проникнутые тёплым чувством, и «Рассказы» (Санкт-Петербург, 1896).

Переводческая деятельность

Переводила с французского, немецкого, испанского, английского, итальянского языков. В её переводах вышли «Чёрная стрела» Р.Л.Стивенсона (Санкт-Петербург, 1890), «Копи царя Соломона» Г. Р. Хаггарда (Санкт-Петербург, 1891), «Персидские письма» Монтескьё (Санкт-Петербург, 1892), «Павел и Виргиния» Бернардена де Сен-Пьера (Санкт-Петербург, 1892), «Избранные легенды» Г. А. Беккера (Санкт-Петербург, 1895), произведения Э. Т. А. Гофмана.

Литература

• В. С. Карцов. Краснова, Екатерина Андреевна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1895. — Т. XVIa. — С. 543.
• Русские писатели. 1800 — 1917. Биографический словарь. Т. 1: А — Г. Москва: Большая российская энциклопедия, 1992. С. 203.

Ссылки

• [shakchmatovo.amr-museum.ru/russ/kompl_r2a.htm Бекетовы в Шахматово.] // Сайт Ассоциации музеев России.

Отрывок, характеризующий Краснова, Екатерина Андреевна

Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.