Екатерина Иоанновна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
О княжне императорской крови (1915—2007) см. Романова, Екатерина Иоанновна
Екатерина Иоанновна<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
царевна
 
Рождение: 29 октября (8 ноября) 1691(1691-11-08)
Москва
Смерть: 14 (25) июня 1733(1733-06-25) (41 год)
Санкт-Петербург
Место погребения: Благовещенская церковь Александро-Невской лавры
Род: Романовы
Отец: Иван V
Мать: Салтыкова, Прасковья Фёдоровна
Супруг: Карл Леопольд Мекленбург-Шверинский
Дети: Анна Леопольдовна
 
Награды:

(1726)

Царевна Екате́рина Ива́новна или Иоа́нновна (29 октября (8 ноября1691, Москва — 14 (25) июня 1733[1], Санкт-Петербург) — дочь царя Ивана V Алексеевича и царицы Прасковьи Фёдоровны Салтыковой, старшая сестра императрицы Анны Иоанновны, племянница императора Петра I, бабушка Иоанна VI в замужестве герцогиня Мекленбург-Шверинская.





Ранняя жизнь

Родилась в Москве и была крещена в Чудовом монастыре. Второй в роду получила имя «Екатерина» — в честь тётки по отцу царевны Екатерины Алексеевны. Её крёстными были дядя Пётр I и двоюродная бабка царевна Татьяна Михайловна.

Была любимой дочерью царицы Прасковьи и старшим выжившим её ребёнком. Детство её прошло в Измайлове, старой вотчине её деда царя Алексея Михайловича. Как и младших сестёр — Анну и Прасковью — её обучали немецкому и французскому языкам, танцам и хорошим манерам. Учителями были Остерман Иван Иванович (Иоганн-Христофор-Дитрих) (старший брат будущего вице-канцлера) и француз Этьен Рамбур. Екатерина была гораздо способнее своих сестёр. В 1708 году вся семья перебралась в новую столицу.

Замужество

По отзывам современников, она была полной, небольшого роста, белолицей и темноволосой. Не считаясь красавицей, она обращала на себя внимание общительностью и доброжелательностью.

По желанию Петра I в 1716 году вышла замуж за герцога Мекленбург-Шверинского Карла Леопольда. Этот брак был вызван политическими соображениями — Пётр хотел союза с Мекленбургом для охраны от шведов морского торгового пути. Предполагалось использовать портовые города Мекленбурга как стоянку для русского флота, а также обеспечить возможность продажи в княжестве русских товаров. Сначала Карл Леопольд сватался за сестру Екатерины Анну, вдовствующую герцогиню Курляндскую, но позже Пётр назначил ему невестой именно Екатерину.

Бракосочетание состоялось в апреле в Данциге. Согласно брачному договору, герцог обязался обеспечить своей супруге свободное отправление православной службы и выплачивать ей по 6000 ефимков шкатульных денег в год. Петр I обязался, со своей стороны, содействовать завоеванию для герцога города Висмара. В 1716 году Леопольд навлёк на себя нерасположение Петра I. Потеряв престол в 1728 году, умер в крепости Дёмиц в 1747 году.

Брак Екатерины сложился неудачно. В 1722 году Екатерина Ивановна, не выдержав жестокого и грубого отношения супруга, вернулась вместе с дочерью в Россию. Формального развода не было, но супруги больше не виделись.

Дальнейшая жизнь в России

В 1730 году Верховный тайный совет рассматривал кандидатуру Екатерины в качестве возможной претендентки на трон — ведь она была старшей дочерью царя Иоанна V Алексеевича — но она была отклонена из-за опасения вмешательства в государственные дела России её супруга, а также из-за слишком независимого и своенравного характера самой герцогини. В результате императрицей была избрана её младшая сестра, которую на тот момент верховники считали более послушной.

Екатерина Иоанновна сыграла не последнюю роль в событиях 25 февраля (8 марта1730 года, когда большая группа дворянства (по разным сведениям от 150 до 800), в числе которых было много гвардейских офицеров, явилась во дворец и подала челобитную Анне Иоанновне. В челобитной выражалась просьба императрице совместно с дворянством заново рассмотреть форму правления, которая была бы угодна всему народу. Анна колебалась, но её сестра Екатерина решительно заставила императрицу подписать челобитную. Представители дворянства недолго совещались и в 4 часа дня подали новую челобитную, в которой просили императрицу принять полное самодержавие, а пункты «Кондиций» уничтожить, что и было выполнено.

Екатерина Ивановна держала при своем дворе один из первых в России театров из крепостных актёров. Тайно сожительствовала с офицером флота князем Михаилом Белосельским, который через три года после её смерти за нескромные рассказы о покойной царевне был сослан на Урал[2].

12 (23) мая 1733 года Екатерина присутствовала на торжественной церемонии, на которой её дочь приняла православие и новое имя — Анна Леопольдовна. Однако через месяц Екатерина умерла и была похоронена рядом с матерью в Александро-Невской лавре (Благовещенская церковь Александро-Невской лавры).

Брак и дети

Муж: с 8 (19) апреля 1716 года, Данциг (Гданьск), Карл Леопольд (1678—1747), герцог Мекленбург-Шверина в 1713—1728.

Дочь:

Напишите отзыв о статье "Екатерина Иоанновна"

Примечания

  1. [dlib.rsl.ru/viewer/01004169063#page13?page=13 Родословная книга Всероссiйскаго дворянства]. // Составилъ В. Дурасов. — Ч. I. — Градъ Св. Петра, 1906.
  2. И. В Курукин. Бирон (ЖЗЛ). Молодая гвардия, 2006. Стр. 215.

Литература

  • [memoirs.ru/texts/Pism_EEE_COIDR_48.htm Письма к малороссийскому гетману, Ивану Ильичу Скоропадскому, от царевен Екатерины и Елисаветы Петровен, и царицы Екатерины Алексеевны // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских, 1848. — Кн. 1. — Отд. 5. — С. 105—108.]
  • [www.memoirs.ru/rarhtml/1125HozRasp.htm Хозяйственные распоряжения царевен Екатерины Иоанновны и Прасковьи Иоанновны // Русский архив, 1865. — Изд. 2-е. — М., 1866. — Стб. 323—330.]
  • Семевский М. И. Тайный сыск Петра 1. — Смоленск, 2000. — С. 67-110.

Отрывок, характеризующий Екатерина Иоанновна

– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?