Долгорукова, Екатерина Михайловна

Екатерина Михайловна Долгорукова (Юрьевская)
Имя при рождении:	Екатерина Михайловна
Место рождения:	Волынская губерния
Место смерти:	Франция, Ницца
Супруг:	Александр II
Дети:	сыновья: Георгий, Борис дочери: Ольга, Екатерина

Княжна Екатери́на Миха́йловна Долгору́кова, с 1880 г. светлейшая княгиня Юрьевская (2 [14] ноября 1847, Волынская губерния, Российская империя — 15 февраля 1922, Ницца, Третья французская республика) — с 1880 года вторая, морганатическая, супруга императора Александра II; до того, с 1866 года, его фаворитка.

Происхождение

Отец — гвардейский капитан князь Михаил Михайлович Долгоруков (1816—71); из сравнительно захудалой ветви Долгоруковых, праправнук Алексея Григорьевича Долгорукова, известного своей близостью к Петру II.

Мать — Вера Гавриловна Вишневская, сестра декабриста Фёдора Гавриловича Вишневского, праправнучка полковника Вишневского, привезшего из Малороссии в Петербург пастуха Алёшу Разума, ставшего фаворитом Елизаветы Петровны.

Бабушка по отцу — Софья (ум. 1827), дочь адмирала Осипа Дерибаса, основателя города Одессы, внучка Ивана Бецкого, президента Императорской Академии художеств при Екатерине II.

Роман с императором

Александр II впервые увидел Катю Долгорукову летом 1859, гостя́ у князя Долгорукова в имении Тепловка близ Полтавы во время военных учений, устроенных по случаю 150-летия Полтавской битвы.

Вскоре отец Екатерины разорился, мать с четырьмя сыновьями и двумя дочерьми оказалась без средств. Император взял детей на попечение: посодействовал вступлению братьев Долгоруковых в петербургские военные заведения, а сестёр — в Смольный институт.

28 марта 1865, в Вербное воскресенье, Александр II, по приглашению начальницы Леонтьевой, заменяя тогда уже больную императрицу Марию Александровну, посетил Смольный институт, где ему была представлена 17-летняя Екатерина Долгорукова, которую он вспомнил.

Они начали тайно встречаться в Летнем саду близ Зимнего дворца; связной выступала придворная сводня Варвара Шебеко, близкая приятельница Александрины Долгорукой, также, по некоторым сведениям, бывшая любовница Александра II.

13 июля 1866 они впервые встретились в Бельведере близ Петергофа, где провели ночь, после чего продолжали свидания там.

В то время императрица Мария Александровна была уже больна чахоткой и не вставала с постели. Прелюбодейная связь вызвала острое неудовольствие многих Романовых и прежде всего цесаревича, будущего Александра III. К концу года император был вынужден отправить любовницу в сопровождении её брата в Неаполь с последующим посещением Парижа, где они встречались в июне 1867 в гостинице под негласным надзором французской полиции.

Сохранилась обширная переписка государя и княжны, показывающая их искреннюю страстную привязанность друг к другу. Многие письма носят чрезвычайно откровенный характер. Для обозначения своей интимной близости Екатерина и Александр изобрели особое французское слово bingerle (бенже́рль).

Законный брак

Родила от Александра II четырёх детей:

1. Георгий (1872—1913);
2. Ольга (1873—1925) — замужем за Георгом-Николаем фон Меренбергом (1871—1948), сыном Натальи Пушкиной;
3. Борис (1876) — умер в младенчестве;
4. Екатерина (1878—1959) — замужем за А. В. Барятинским, а после за С. П. Оболенским.

Императрица была ещё жива, когда Александр поселил Екатерину с детьми в Зимнем дворце, что ещё более обострило неприязненное к ней отношение многих Романовых. Двор разделился на две партии: сторонников Долгоруковой и сторонников наследника Александра Александровича.

Императрица Мария Александровна не предпринимала публичных действий.

По смерти супруги 22 мая 1880 года, до истечения срока протокольного траура, 6 июля 1880 года в военной часовне Царскосельского дворца состоялось браковенчание, совершённое протопресвитером Ксенофонтом Никольским. Брак был морганатическим, но по империи начали распространяться слухи, что на престол по смерти императора может взойти Екатерина.

Указом от 5 декабря 1880 года ей жаловался титул Светлейшей Княгини Юрьевской, что соотносилось с одним из фамильных имён бояр Романовых; их дети (все рождённые вне брака, но узаконенные задним числом) получали фамилию Юрьевские.

Многие родственники императора и аристократия относились к браку с крайним неодобрением. Министру внутренних дел Михаилу Лорис-Меликову приходилось искать компромисс с двумя соперничающими партиями: княгини Юрьевской и наследника Александра Александровича.

5 сентября 1880 года Александр II подписал удостоверение, что министр двора граф Адлерберг вложил в государственный банк 3 302 910 золотых рублей на имя княгини Екатерины Михайловны Юрьевской и её детей.

1 марта 1881 года Александр II был убит членами «Народной воли».

Могила княгини Юрьевской на Русском кладбище в Ницце. Вместе с ней в склепе похоронена её младшая сестра Мария Михайловна Берг (урождённая Долгорукова), 1850—1907)

Неприязнь к княгине была столь сильна, что после похорон Александра II она вместе с детьми эмигрировала в Ниццу, где умерла в 1922 году на своей вилле «Жорж». Но навсегда покинула империю только в 1913 году.

Александр III, исполняя волю отца, купил для неё Малый Мраморный дворец в Петербурге. На втором этаже Мраморного дворца княгиня устроила открытый для широкой публики музей памяти Александра II.

Великая княгиня Ольга Александровна, внучка императора, была дружна с Юрьевской.

Неподалеку от особняка Великой княгини находился великолепный дворец княгини, вдовы её деда, Александра II, бывшей его морганатической женой. Княжна Екатерина Долгорукая сначала была любовницей Императора, а в 1880 году вступила с ним в морганатический брак. Эта старая женщина жила на широкую ногу и считала себя Вдовствующей Императрицей, хотя Александр II был убит прежде, чем он успел объявить княгиню Юрьевскую Императрицей. Ольга очень привязалась к этой старой даме.

— Она, должно быть, очень любила моего деда, рассказывала Ольга Александровна. — Всякий раз, как я приходила к ней, мне казалось, будто я открываю страницу истории. Жила она исключительно прошлым. В тот день, когда моего деда убили, время для неё остановилось. Она только о нем и говорила. Она сохранила все его мундиры, всю его одежду, даже домашний халат. Она поместила их в стеклянную витрину в её домашней часовне.

—

Есть версии исследователей, например, искусствоведа Чижовой, что картина Крамского «Неизвестная» на самом деле была изначально портретом Юрьевской только после гибели императора художник отошел от первоначального замысла.

Сочинения

• Письма Александру II

Сохранились некоторые из писем Долгорукой и императора.

• Воспоминания

Сразу после гибели мужа написала на французском языке книгу воспоминаний, Alexandre II. Détails inédits sur sa vie intime et sa mort и издала её под псевдонимом Виктор Лаферте в 1882 г.

Русский перевод Ольги Вайнер напечатан в России в 2004 г.

В кино

Её образ воплотили актрисы:

• Даниэль Дарьё — «Катя» (1938)
• Роми Шнайдер — «Катя — некоронованная царица» (1959)
• Светлана Коркошко - "Софья Перовская" (1967)
• Вера Сотникова — «Роман императора» (1993)
• Наталья Антонова — «Любовь Императора» (2003)

Родословная

Предки Екатерины Долгорукой

16. Александр Алексеевич Долгоруков (1718—1782)               8. Михаил Александрович Долгоруков (1758—1817)                       17. Прасковья Кирилловна Матюшкина (1722—1760)               4. Михаил Михайлович Долгоруков                             9. Елизавета Петровна Бакунина (1763—1798)                       2. Михаил Михайлович Долгоруков (1816 — ок. 1870)                                   20. Мигель де Рибас-и-Буйенс               10. Осип Михайлович Дерибас                       21. Маргарет Планкетт               5. Софья Иосифовна Берибас                             22. Иван Иванович Бецкой               11. Анастасия Ивановна Соколова                       23. ?               1. Екатерина Михайловна Долгорукова                                         24. Гаврила Фёдорович Вишневский (1716—1752)               12. Фёдор Гаврилович Вишневский (1751 — ?)                       25. Мария Фёдоровна Мещерская (1723—1757)               6. Гавриил Фёдорович Вишневский                             26. Гаврила Фёдорович Барятинский               13. Прасковья Гавриловна Барятинская                       3. Вера Гавриловна Вишневская (1812/1813 — 1866)                                   28. Алексей Михайлович Еропкин               14. Михаил Алексеевич Еропкин (1749—1808)                       29. Анна Васильевна Олсуфьева (1723—1782)               7. Софья Михайловна Еропкина                             15. Мария Сергеевна Бутурлина (1752—1789)                     </center>

Литература

• Жерихина Частные дворцы Петербурга
• Сара Блейк. Долгоруковы. Высшая российская знать
• Палеолог, Юрьевская.Александр II. Воспоминания; Александр II и Екатерина Юрьевская: биографический очерк
• Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаній. // [militera.lib.ru/memo/russian/a-m/04.html Глава IV. «Княгиня Юрьевская»]. — Париж, 1933.
• Александр Тарсаидзе. Katia: Wife Before God. Macmillan. 1970.
• Академик Всеволод Николаев. Александр Второй — человек на престоле. Мюнхен, 1986, стр. 525—672.
• Е. М. Юрьевская «Александр II. Неизвестные подробности личной жизни и смерти»
• Белянкин «Тайная свадьба императора. Роман о трагической любви императора Александра II»
• Гордин Р. «Александр и Екатерина»
• Белоусов Р. «Частная жизнь знаменитостей»
• Чижова И. Б. «Давно замолкшие слова»
• Демкин «Фаворитки. Страсть и власть»
• Палеолог, Морис «Роман императора : Александр II и княгиня Юрьевская: [Перевод]»
• Азерников, Валентин Захарович «Хроника любви и смерти : Александр II и княгиня Юрьевская : Роман / В. Азерников»
• Леонид Ляшенко. «Александр II, или История трех одиночеств», часть II От первой до последней любви Александра II lib.ru/MEMUARY/ZHZL/alexander_ii.txt
• Деко Л."Катя — голубой демон царя Александра"
• Елена Арсеньева «Последний дар любви»
• Анисимов Пленницы судьбы
• Шилов Малый Мраморный дворец

Ссылки

• [www.peoples.ru/love/alexander2-kate/ Александр II и Екатерина Долгорукая]
• [news.bbc.co.uk/hi/russian/russia/newsid_6660000/6660013.stm В Париже проданы любовные письма Александра II] БиБиСи 15 мая 2007
• [nature.web.ru/db/msg.html?mid=1186209 Документы членов Российского императорского дома в архивах США]
• [holio.ru/7/68/Двоеженец Всея Руси.]
• [elsa555.livejournal.com/103840.html#comments/ письма императора и записки Юрьевской]
• [photoarchive.spb.ru:9090/www/showChildObjects.do?object=2514155643 Photoarchive СПБ] (недоступная ссылка) Проверено 10 февраля 2015.
• [www.youtube.com/watch?v=QPIiCMz1z5I/фильм «Катя»1938год]
• [rurik.genealogia.ru/Rospisi/Dolg1.htm князья Долгоруковы. Первая ветвь]
• [aljena-lee.livejournal.com/445677.html#/cutid1]
• [iknigi.net/avtor-sara-bleyk/84826-dolgorukovy-vysshaya-rossiyskaya-znat-sara-bleyk/read/page-6.html]

Отрывок, характеризующий Долгорукова, Екатерина Михайловна

– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.