Екатеринбургский театр кукол
Поделись знанием:
К:Театры, основанные в 1932 году
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.
В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
(перенаправлено с «Екатеринбургский муниципальный театр кукол»)
| Екатеринбургский театр кукол | |
 Фото 2009 года | |
| Основан | |
|---|---|
| Здание театра | |
| Местоположение |
|
| Координаты |
56°50′17″ с. ш. 60°37′08″ в. д. / 56.83806° с. ш. 60.61889° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.83806&mlon=60.61889&zoom=16 (O)] (Я)Координаты: 56°50′17″ с. ш. 60°37′08″ в. д. / 56.83806° с. ш. 60.61889° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.83806&mlon=60.61889&zoom=16 (O)] (Я) |
| Руководство | |
| Директор |
Пётр Стражников |
| Главный режиссёр |
Евгений Сивко |
| Ссылки | |
|
[www.uralkukla.ru/ Официальный сайт] | |
Екатеринбу́ргский муниципа́льный теа́тр ку́кол — кукольный театр в Екатеринбурге.
История
Театр кукол был основан в Свердловске 6 ноября 1932 года на базе Свердловского ТЮЗа, на следующий день, 7 ноября, был показан первый спектакль — «Письмо из Италии», двумя годами ранее, в 1930-м труппа кукольников ставила в ТЮЗе сказку «Стёпка-растёпка». Труппа городского кукольного театра на тот момент состояла из 6 человек, в их числе была А. В. Заякина, заслуженный артист РСФСР, актриса, режиссёр (25 спектаклей), бутафор.
В течение более 30 лет театр работал без собственного помещения: спектакли ставились в домах культуры, клубах, на площадках других театров Свердловска и Свердловской области. В годы Великой Отечественной войны театр расположился в маленькой комнате в музыкальном училище по ул. Тургенева. В это время здесь стали работать квалифицированные актеры, режиссёры, художники, эвакуированные из Минска, Киева, Ленинграда.
В 1953 году кукольный театр переехал в небольшое одноэтажное здание на проспекте Ленина, 15. В 1964 году театр получил постоянное помещение на улице Мамина-Сибиряка, 143, оснащенное специальной техникой. Это было первое здание в СССР, построенное специально для театра кукол (архитекторы П. Деминцев и Ф. Тансиса). Первый спектакль на новой площадке состоялся 31 декабря 1963 года — его зрителями были строители театра, а на следующий день, 1 января 1964 года театр открылся для всех горожан. Труппа театра на тот момент состояла из 28 человек, главный режиссёр — П. В. Набоков.
В 1996—1998 годах здание подверглось значительной реконструкции (архитектор Александр Долгов): расширена площадь, надстроен ещё один этаж (всего в театре 5 этажей), значительно увеличилась и была механизирована сцена, появился малый зал. Сейчас в театре две сценических площадки: большой зал (на 280 зрителей) и малый зал (на 100 зрителей). Кроме того, значительно изменился интерьер театра. У здания появилась и новая эмблема, разработанная художником Свердловской киностудии А. Золотухиным.
Постановки Р. Виндермана, В. Гаранина, М. Яремчука, А. Борока и С. Плотова, И. Лифанова в разные годы были отмечены дипломами многих престижных российских и зарубежных театральных фестивалей. В 1997 и 1999 годах спектакли «Картинки с выставки» и «Соловей» были номинированы на Национальную театральную премию «Золотая Маска».
Репертуар театра составляют спектакли разных жанров для детей и взрослых.
Театр активно сотрудничает со Свердловским отделением Союза театральных деятелей, участвует в ежегодном Областном конкурсе-фестивале «Браво!».
В 2002 году по инициативе театра прошёл I Международный фестиваль театров кукол «Петрушка Великий», в котором участвуют кукольники из разных городов России, ближнего и дальнего зарубежья. Фестиваль проводится раз в два года.
21 августа 2004 году при театре был открыт музей театральной куклы «Петрушкин дом».
Награды и достижения
- 1997 — театральная премия «Золотая Маска» в номинации «лучший художник театра кукол» за спектакль «Картинки с выставки» (художник-постановщик — Андрей Ефимов, режиссёры Александр Борок, Сергей Плотов)
- 2011 — театральная премия «Золотая Маска» в номинации «лучший художник театра кукол» за спектакль «Грибуль - простофиля и господин Шмель» (художник-постановщик — Эмили Валантен, режиссёр Эмили Валантен)
Труппа
Режиссёры
- Александр Борок, засл. арт. РФ
- Роман Виндерман
- Владимир Гаранин, засл. арт. респ. Башкортостан
- Галина Дейкина, засл. арт. России
- Андрей Ефимов, засл. арт. РФ
- Григорий Лифанов
- Сергей Плотов
- Евгений Сивко, засл. арт. России (с 2008)
- Михаил Яремчук
- Николай Бабушкин
- Луана Граменья (Zaches Teatro. Италия)
- Альбина Сухоросова
- Алексей Смирнов
- Эмили Валантен (Театральная компания Эмили Валантен, Франция)
- Алла Антипова, з.а.РФ
- Сергей Ягодкин (Магнитогорский театр актёра и куклы "Буратино")
- Олег Жюгжда
- Сергей Усков
- Пётр Васильев
Актеры
Труппу составляют в основном выпускники Екатеринбургского государственного театрального института. Среди артистов:
- Антипова, Алла Владимировна, заслуженная артистка России
- Бабушкин, Николай Иванович (с 1999)
- Бахарев, Валерий Владимирович (с 1998)
- Боднар, Оксана Сергеевна (c 2014)
- Варфоломеев, Герман Борисович, Заслуженный артист России (с 1988)
- Волкова, Алеся Валерьевна (с 1996)
- Вотинцева, Наталья Витальевна (с 1993)
- Гаранина, Наталья Войттовна, Заслуженная артистка РФ (с 1988)
- Герасимов, Анатолий Дмитриевич, Заслуженный артист России (с 1959)
- Дейкина, Галина Ивановна, Заслуженная артистка России (с 1963)
- Елисеева, Наталья Александровна (с 1998)
- Есин, Роман Сергеевич, Заслуженный артист России (с 2011)
- Жвакина, Татьяна Михайловна (с 2002)
- Кузьмина, Ирина Степановна (с 1980)
- Молчанова, Анна Олеговна (с 2006)
- Овсянников, Павел Владимирович (с 1995)
- Овсянникова, Анастасия Николаевна (с 2012)
- Петрова, Юлия Александровна (с 1998)
- Пожарский, Алексей Викторович (с 1998)
- Полянсков, Валерий Владимирович (с 2006)
- Роскош, Степан Игоревич (с 2014)
- Стражникова, Марина Михайловна (с 1995)
- Удинцев, Максим Вячеславович (с 1997)
- Шолик, Александра Владимировна (с 2002)
- Яковенко, Глеб Олегович (с 2014)
Репертуар
- 1992 — «Потешки», режиссёр Ирина Прянишникова
- 1996 — «Картинки с выставки», режиссёры Александр Борок, Сергей Плотов
- 1997 — «Стойкий оловянный солдатик», режиссёр Альбина Сухоросова
- 1999 — «Синюшкин колодец», режиссёр Альбина Сухоросова
- 2000 — «Баллада о морской Царевне» по сказке Г.-Х. Андерсена «Русалочка», режиссёр Альбина Сухоросова
- 2001 — «Кто разбудит солнышко», режиссёр Михаил Яремчук (Киев, Украина)
- 2002 — «Карлик Нос» В. Гауфа, режиссёр Сергей Балыков
- 2004 — «Здравствуй, Театр»! («Три поросенка»), режиссёр Александр Борок
- 2004 — «Почему-потому (осень)», режиссёр Михаил Яремчук
- 2004 — «Серебряное копытце», режиссёр Альбина Сухоросова
- 2004 — «Чайка» по пьесе Б. Акунина, режиссёр Александр Борок
- 2006 — «Почему-потому (зима)», режиссёр Михаил Яремчук
- 2006 — «Почему-потому (весна)», режиссёр Михаил Яремчук
- 2006 — «Бобок» по мотивам рассказов Ф. Достоевского, режиссёр Григорий Лифанов (Москва)
- 2007 — «Снежная королева», режиссёры Евгений Сивко, Павел Овсянников
- 2007 — «Приключения с обучением, или Вперед, спасатели!», режиссёр Сергей Усков
- 2007 — «По щучьему велению», режиссёры Евгений Сивко, Павел Овсянников
- 2008 — «Про умную собачку Соню», режиссёр Алексей Смирнов
- 2009 — «Бык, Баран, Свинья и Др…», режиссёр Алексей Смирнов (Санкт-Петербург)
- 2009 — «Старая добрая сказка», режиссёр Альбина Сухоросова
- 2009 — «Сказки Небесной Коровы», режиссёры Евгений Сивко, Павел Овсянников
- 2010 — «Карнавал Петрушек», режиссёр Евгений Сивко
- 2010 — «Рождественский вертеп», режиссёр Павел Овсянников
- 2010 — «Грибуль-Простофиля и господин Шмель», режиссёр Эмили Валантен (Франция)(совместный проект Екатеринбургского театра кукол и театральной компании Эмили Валантен)
- 2010 — «Кружевная сказка», режиссёр Галина Дейкина
- 2011 — «Про самого длинного червяка», режиссёр Александр Сысоев
- 2011 — «Маленькая Баба-Яга», режиссёр Алексей Смирнов
- 2011 — «Садко», режиссёр Евгений Сивко
- 2011 — «Морозко», режиссёры Николай Бабушкин, Алла Антипова
- 2012 — «Серая шейка», режиссёры Николай Бабушкин, Алла Антипова
- 2012 — «Маленькие трагедии», режиссёр Сергей Ягодкин
- 2012 — «Времена года», режиссёры Павел Овсянников, Валерий Бахарев
- 2013 — «Теремок», режиссёры Николай Бабушкин, Алла Антипова
- 2013 — «АЛИСА/Alice.net», режиссёр Евгений Сивко
- 2013 — «Пиноккио», режиссёр Луана Граменья (Италия) (совместный проект Екатеринбургского театра кукол и Zaches Teatro)
- 2014 — «Сказки из коляски», режиссёр Альбина Сухоросова
- 2014 — «Ромео и Джульетта», режиссёр Олег Жюгжда (Беларусь)
- 2015 — «Апельсиновые сказки», режиссёр Сергей Усков
- 2015 — «Frau Holle, или Госпожа Метелица», режиссёр Евгений Сивко
- 2015 — «Василиса Прекрасная», режиссёр Петр Васильев
Напишите отзыв о статье "Екатеринбургский театр кукол"
Ссылки
- [www.uralkukla.ru/ Сайт театра]
- [kartagrada.ru/map/ekaterinburg/%D0%9C%D0%B0%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B0-%D0%A1%D0%B8%D0%B1%D0%B8%D1%80%D1%8F%D0%BA%D0%B0_%D1%83%D0%BB./143 Здание театра кукол на карте Екатеринбурга с панорамой]
- Федоров С. В. Екатеринбургский муниципальный театр кукол // Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург, 1998. С. 193.
- Свердловский городской театр кукол: [Буклет]. Свердловск, 1971. 15 с.
- Маргулис С. Люди и куклы // Театральный Свердловск. Свердловск, 1989. С. 225—237.
50 лет Свердловскому театру кукол. Свердловск, 1983. 31 с.
- Попова К. Екатеринбургскому муниципальному театру кукол 60 лет // Урал. 1993. № 1. С. 280—281.
- Малышева Е. Куклам скоро 70… // Лит. газета. 2000. 4-10 окт. С. 13.
Отрывок, характеризующий Екатеринбургский театр кукол
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.
В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
