Елда (персонаж эпоса)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Елда (эпос)»)
Перейти к: навигация, поиск

Елда́ или Ельда́, Эльда́ (осет. Ельда, Æлды) — персонаж осетинского нартского эпоса, первая жена нартского богатыря Урузмага.



Мифология

Елда происходила из знатного нартского рода Алагата и была супругой Урузмага из рода Ахсартагката. Однажды Шата́на, чтобы доказать свою смекалку и превосходство, решила выйти замуж за самых лучших нартов из трёх нартских родов Алагата, Бората и Ахсартагката. Шатана поочерёдно устраняет своих соперниц. Самым лучшим нартом из рода Ахсартагката оказался её брат Урузмаг, женой которого была Елда.

Однажды Урузмаг возвращался домой после годового похода и Елда хотела достойно встретить своего мужа, приготовив для него хмельной напиток ронг. Шатана, владевшая секретом приготовления ронга, заколодовала закваску и у Елды не получалось приготовить напиток.

«Сварила-то она его как следует, но когда положила закваску — ронг не стал бродить; это Сатана — хитрость неба, колдовство земли — заворожила его и не давала бродить»[1].

Шатана предложила Елде свою помощь в приготовлении ронга, попросив в обмен свадебную одежду Елды, чтобы якобы пошутить над Урузмагом:

«Прекрасная Эльда, одолжила бы ты мне своё свадебное платье и платок, а я бы ночью славно поморочила бы Урузмага, заставила бы его прождать понапрасну; и ронг бы твой у меня забродил»[2].

Елда согласилась, а Шатана обманув её, провела целую ночь со своим братом Урузмагом[3]. Когда Елда узнала о коварстве Шатаны, её мягкое сердце разорвалось от скорби. Елду похоронили с почестями, а Шатана коварно стала женой Урузмага.

Напишите отзыв о статье "Елда (персонаж эпоса)"

Примечания

  1. Ж. Дюмезиль, стр. 247
  2. Ж. Дюмезиль, стр. 248
  3. В других версиях оставалась с ним в комнате несколько дней, колдовством вызвав звёзды в окне и убеждая Урузмага, что день ещё не наступил.

Источник

  • Ж. Дюмезиль. Осетинский эпос и мифология, М., Главная редакция восточной литературы, изд. «Наука», репринтное издание 1976 года, стр. 247—249.

Отрывок, характеризующий Елда (персонаж эпоса)

– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.