Елеопомазание
Поделись знанием:
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
Елеопомазание — обряд православной и некоторых других Церквей, состоящий в помазании священником лба верующего освящённым маслом — елеем. При этом изображается знак креста, что символически обозначает излияние Божией милости на помазуемого.
Исторически восходит к установленному через Моисея указанию помазывать освящённым маслом Аарона, его сыновей, а затем всех их потомков, ставших священнослужителями в Иерусалимском Храме (до его постройки — в скинии). Елеопомазание упоминается и в Новом Завете (Иак. 5:14) как обряд, совершаемый пресвитером над больным.
У православных
Елеопомазание совершается:
- на воскресной и праздничной утрени. В России это происходит после чтения Евангелия (на полиелее), в Греции — по окончании утрени. Верующие после поклонения праздничной иконе и Евангелию подходят к священнику, который их помазывает с произнесением слов «Во и́мя Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха», или «Сла́ва Го́споди свято́му воскресе́нию Твоему́», или «Пресвята́я Богоро́дица спаси́ нас», или «Святы́й (имярек) моли́ Бо́га о нас». В Типиконе это описано так:
И исхо́дит иерей с кадилом, предыду́щу ему́ свети́льнику, кади́т на анало́гии ико́ну свята́го апо́стола, и отда́в кади́ло стои́т одесну́ю страны́ анало́гиа: и прихо́дит игумен ко анало́гию, и твори́т два покло́ны, и целу́ет ико́ну свята́го апо́стола. И по целова́нии еди́н покло́н: и взем струче́ц на то устро́енный, помазу́ет себе́ от канди́ла святы́м еле́ем крестообра́зно, на челе́ свое́м: и бра́тия подо́бне целу́ет ико́ну свята́го, игу́мен же помазу́ет святы́м еле́ем иере́а, и про́чую бра́тию. По пома́зании же свята́го еле́а, пое́м час пе́рвый.
Архиепископ Вениамин (Румовский-Краснопевков) полагает, что к елею из кандила (лампады) следует добавлять и елей, освящённый на литии. Он же возводит эту традицию, как «нерушимую связь» между Законом Моисеевым и христианством.
На Афоне помазание совершается во время пения т. н. хвалитных псалмов. В некоторых монастырях сохраняется старинный обычай помазания при помощи двух пальцев[1].
- во время таинства крещения перед погружением в купель. Помазание «елеем радования» («елеем заклинания», «елеем оглашенных») известно с древних времён, о нём сообщают Ипполит Римский, Амвросий Медиоланский, Кирилл Иерусалимский, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст, Симеон Солунский и другие. Это действие, по мнению учителей церкви, напоминало крещаемому о «духовной брани» и готовило его к миропомазанию, а также отгоняло нечистую силу. После погружения в купель ранние христиане помазывали «елеем благодарения» (впоследствии этот обряд был вытеснен миропомазанием).
- над усопшим. Это также весьма древний обычай. По мнению Дионисия и Симеона Солунского, он связан с предыдущим и символизирует завершение «жизненного подвига».
Помазание также совершается по желанию верующих елеем из лампад от почитаемых икон и мощей.
У миафизитов
В коптском обряде помазание елеем имеет широкое применение в таинствах крещения и венчания[2].
У армян существует обряд помазания креста, возникший, по мнению Карташёва, под иконоборческим влиянием[3].
Напишите отзыв о статье "Елеопомазание"
Примечания
- ↑ Клименко М. М. [webcenter.ru/~zeleny/bdenie.txt Особенности совершения всенощного бдения в монастырях Святой Горы Афон] // Богословские труды. Вып. 33. — М., 1997. — С. 110—137.
- ↑ Желтов М. С. [www.pravenc.ru/text/64464.html Александрийское богослужение (обряд)] // Православная энциклопедия. Том I. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2000. — С. 595-601. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-006-4
- ↑ [lib.eparhia-saratov.ru/books/10k/kartashev/councils/181.html Отражение иконоборчества в армянской церкви — VII Вселенский собор 787 г.] // Карташёв А. В. Вселенские Соборы. — Клин : Атлас-Пресс: Христианская жизнь, 2004. — 685 с.
См. также
- Елеосвящение — таинство Православной и Католической церквей, совершаемое над больными, заключающееся в помазании тела освященным елеем.
- Миропомазание — таинство Православной и Католической церквей, совершаемое над верующим один раз в жизни, заключающееся в помазании тела святым миром.
- Помазание на царство.
Литература
- Вениамин (Румовский-Краснопевков), архиеп. Новая Скрижаль или объяснение о церкови, о литургии, и о всех службах, и утварях церковных. -М., 1999.
Ссылки
- Даниелу Ж. [pstgu.ru/download/1243097210.4.pdf Помазание елеем и крещение у свт. Григория Нисского]
- [slovari.yandex.ru/dict/religion/article/rel/rel-0688.htm Елеопомазание](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2871 день)) // Религия: Энциклопедия / Сост. и общ. ред. А. А. Грицанов, Г. В. Синило. — Мн.: Книжный Дом, 2007.
- [days.pravoslavie.ru/Life/life2201.htm Елеопомазание (Словарь церковных терминов)]
- [azbyka.ru/dictionary/06/eleopomazanie.shtml Елеопомазание]
- [www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/Article/IppRim_ApPred.php Ипполит Римский. Апостольское предание]
- [lib.eparhia-saratov.ru/books/10k/krasovickaya/liturgika/12.html Особенности праздничного богослужения] // Красовицкая М. С. Литургика.
Отрывок, характеризующий Елеопомазание
– Полноте, граф. Вы знаете!– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
