Елецкая и Лебедянская епархия
Поделись знанием:
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.
Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
Елецкая епархия
Русская православная церковь | |
Вознесенский кафедральный собор в Ельце | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Страна | Россия |
| Митрополия | Липецкая |
| Епархиальный центр | Елец |
| Основана | 1922, 2013 |
| Кафедральный храм | Вознесенский собор (Елец) |
| Сан правящего архиерея | епископ |
| Титул правящего архиерея | Елецкий и Лебедянский |
| Сайт | el-eparhy.ru/ |
| Архиерей | |
| Правящий архиерей | Максим (Дмитриев) |
| с | 29 мая 2013 |
Еле́цкая епа́рхия — епархия Русской православной церкви в административных границах Елецкого, Данковского, Долгоруковского, Измалковского, Краснинского, Лев-Толстовского, Лебедянского, Становлянского и Чаплыгинского районов Липецкой области. Входит в состав Липецкой митрополии.
Содержание
История
Елецкое викариатство
25 августа 1906 года был Высочайше утверждён Синодальный доклад об учреждении Елецкого викариатства. Указ Святейшего Синода от 28 августа определял содержание викария на местные средства с местопребыванием и настоятельством в Елецком Троицком монастыре. Правящий Орловский архиерей определил викарию пребывать в Орловском архиерейском доме и ездить в Елец «по надобности», сделав его помощником по делам всей Орловской епархии. Постановлением Священного Синода от 27 марта 1918 года было установлено следующее: «Викарный епископ Орловской епархии должен отныне иметь постоянное пребывание в Троицком монастыре Ельца, с правом управления приходами Елецкого и Ливенского уездов».
Елецкая епархия (1920-е—1930-е)
24 сентября 1922 года на общем собрании духовенства Елецкой викарной епархии было принято решение об образовании самостоятельной самоуправляемой автокефальной церкви с епископом во главе. Целью такой самостоятельности была объявлена борьба за «чистоту веры», в связи с проявлениями обновленчества, захватившего к тому времени большинство приходов Орловской епархии. 8 октября епископ Николай (Никольский) принял на себя обязанности правящего архиерея, а 15 октября были сформированы органы епархиального управления. На 30 ноября 1922 года был намечен епархиальный съезд духовенства и мирян, но Елецкий Уисполком постановил распустить епархиальное управление и отменить съезд. Всех причастных к организации самостоятельной епархии арестовали и в итоге осудили к разным срокам заключения. Епископ Николай (Никольский) в начале 1923 года был направлен в ссылку в Задонск, откуда руководил епархией до 1926 года.
Епархия пресеклась в 1937 году в связи с массовыми арестами и расстрелами духовенства.
Елецкая епархия (с 2013)
Возрождена решением Священного Синода от 29 мая 2013 года, выделением из состава Липецкой епархии с включением в состав новообразованной Липецкой митрополии.
Исторические названия
- Елецкая (викарная)
- Елецкая и Задонская (викарная)
- Елецкая и Лебедянская
Архиереи
Елецкое викариатство
- Митрофан (Афонский) (17 сентября 1906 — 2 апреля 1910)
- Митрофан (Землянский) (2 апреля 1910 — 29 августа 1914)
- Павел (Вильковский) (1 октября 1914 — 26 мая 1917)
- Амвросий (Смирнов) (26 мая 1917—1921)
- Даниил (Троицкий) (17 апреля — не позднее 14 сентября 1921) в/у
- Николай (Никольский) (9 октября 1921 — 8 октября 1922)
- Елецкая епархия
- Николай (Никольский) (8 октября 1922 — 19 июля 1926)
- Лука (Войно-Ясенецкий) (5 октября — 11 ноября 1927)
- Василий (Беляев) (конец 1927—1929)
- Сергий (Зверев) (25 сентября 1929 — 16 августа 1935)
- Серафим (Протопопов) (16 августа — 13 октября 1935) в/у, еп. Великолуцкий
- Артемон (Евстратов) (13 октября — 1 ноября 1935)
- Серафим (Протопопов) (1 ноября 1935 — 8 августа 1937)
Елецкая и Лебедянская епархия
- Максим (Дмитриев) (с 29 мая 2013)
Благочиния
- Данковское — Протоиерей Николай Стаднюк
- Долгоруковское — Иерей Алексий Кушпетовский
- г. Ельца — Протоиерей Владимир Федюшин
- Елецкое — Иерей Александр Иванов
- Лебедянское — Протоиерей Игнатий Кондратюк
- Лев-Толстовское — Протоиерей Андрей Гусев
- Становлянское — Протоиерей Димитрий Кадура
- Чаплыгинское — Иерей Артемий Мишин
Епархиальные отделы и комиссии
- Отдел религиозного образования и катехизации — Иерей Илья Пешков
- Комиссия по церковной благотворительности и социального служения — Протоиерей Александр Дорофеев
- Комиссия по пастырской работе среди молодежи — Иерей Михаил Попов
- Комиссия по миссионерской и антисектантской деятельности — Иерей Евгений Малых
- Комиссия по канонизации святых — Протоиерей Николай Стаднюк
- Комиссия по пастырской работе в исправительных учреждениях — Протоиерей Александр Вылуск
- Комиссия по реставрации и строительству храмов — Иерей Евгений Ефремов
- Попечительская Комиссия — Протоиерей Андрей Дорофеев
- Информационный отдел — Иеромонах Сергий (Волков)
- Отдел по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами — Иерей Сергий Бурнашев
- Отдел по взаимодействию с казачеством Елецкой епархии — Иерей Дионисий Тепляшин
- Паломнический отдел Елецкой епархии — Иерей Александр Рыжков
Монастыри
- Елецкий Троицкий монастырь (мужской; Елец) в настоящее время идут переговоры по передачи Церкви всей территории монастыря. Ныне в нём проживает небольшая община монашествующих.
- Елецкий Знаменский монастырь (женский; Елец) настоятельница монахиня Херувима (Гончарова). В обители почитаются место подвигов местночтимой подвижницы благочестия Мелании Затворницы и святой источник в честь иконы Божией Матери «Живоносный источник».
- Свято-Димитриевский Иларионовский Троекуровский монастырь (женский; село Троекурово, Лебедянского района). И. о. настоятельницы монастыря Игумения Матрона (Брыксина), духовник обители — архимандрит Иосиф (Пальчиков). Главная святыня обители — святые мощи преподобного Илариона Троекуровского.
- Свято-Троицкий монастырь (женский; Лебедянь)
- Сезёновский Иоанно-Казанский монастырь (женский; село Сезёново, Лебедянский район)
- Петропавловский монастырь — Раненбургская пустынь (мужской; посёлок Рощинский, Чаплыгинский район) Настоятель — игумен Тихон (Пронников). В обители находится местночтимая чудотворная Тихвинская икона Божией Матери; святой источник.
- Недействующие
- Покровский монастырь (город Данков). Уничтожен.
- Успенский монастырь (город Данков). Уничтожен в XVIII веке.
- Барятинский Софийский монастырь (село Барятино Данковский район). Закрыт в 1920-х годах, полностью разрушен.
Учебные заведения
- Елецкая православная гимназия свт. Тихона Задонского, г. Елец. Директор — и. о. иерей Дионисий Тепляшин.
- Данковское духовное училище (не действует)
- Раненбургское духовное училище (не действует)
Церковные СМИ
- Православный Раненбург (газета, Чаплыгин)
- Лебедянская звонница (газета, Лебедянь)
- Епархиальный Благовест (журнал, Елец)[1]
Напишите отзыв о статье "Елецкая и Лебедянская епархия"
Литература
- Клоков А. Ю., Найдёнов А. А., Новосельцев А. В. Храмы и монастыри Липецкой и Елецкой епархии. Храмы Ельца. — Липецк: Липецкое областное краеведческое общество, 2006. — 464 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-8125-0941-5.
Ссылки
- [drevo-info.ru/articles/14063.html Елецкая епархия]
Примечания
- ↑ [el-eparhy.ru/vyshel-pervyj-nomer-zhurnala-eleckij-blagovest/ Вышел первый номер журнала «Епархиальный Благовест» | Елецкая и Лебедянская епархия]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Елецкая и Лебедянская епархия
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.
Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
