Елизавета Вандомская

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Елизавета де Бурбон
Élisabeth de Bourbon<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет Елизаветы де Бурбон</td></tr>

Герцогиня-консорт де Немур
11 июля 1643 — 30 июля 1652
Предшественник: Анна Лотарингская
Преемник: Мария де Немур
 
Рождение: 16 августа 1614(1614-08-16)
Париж, Франция
Смерть: 19 мая 1664(1664-05-19) (49 лет)
Париж, Франция
Отец: Сезар де Вандом
Мать: Франсуаза Лотарингская
Супруг: Карл-Амадей Немурский
Дети: Мария-Джованна Савойская
Мария-Франциска Савойская

Елизавета де Бурбон-Вандом (16 августа 1614 — 19 мая 1664) — дочь Сезара де Вандома, внучка Генриха IV, короля Франции.



Биография

Елизавета родилась в Париже. Её отцом был Сезар де Вандом, внебрачный сын Генриха IV и его официальной любовницы Габриэль д’Эстре. Матерью — Франсуаза Лотарингская, дочь Филиппа Эммануэля, герцога де Меркёра, участника католической лиги, и, как следствие, противника Генриха IV.

До замужества именовалась мадемуазель де Вандом. Елизавета была самой младшей из троих детей, имея двух старших братьев: Франсуа де Бофора и Людовика де Вандома, чья жена Лаура была племянницей кардинала Мазарини. Брат и невестка Елизаветы были родителями прославленного военачальника Луи Жозефа де Вандом.

Брак

11 июля 1643 года в Лувре мадемуазель де Вандом вышла замуж за принца Карла-Амадея Немурского. В семье родились две дочери, ставшие впоследствии герцогиней Савойи и королевой Португалии. Кроме них у Елизаветы было три сына, скончавшихся в младенчестве.

В 1652 году муж Елизаветы был убит на дуэли её собственным братом Франсуа де Бофором. Сама же Елизавета скончалась в Париже. Она сумела обеспечить наследование земель своими дочерьми, но титулы погибшего мужа перешли к другим членам семьи.


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Напишите отзыв о статье "Елизавета Вандомская"

Отрывок, характеризующий Елизавета Вандомская

– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.