Листова, Елизавета Леонидовна

Елизавета Листова
Елизавета Листова в 2009 году
Имя при рождении:	Елизавета Леонидовна Листова
Род деятельности:	журналист, телеведущая

Елизаве́та Леони́довна Листо́ва (30 декабря 1971, Москва, СССР) — российский тележурналист, специальный корреспондент дирекции праймового вещания НТВ, автор и ведущая документального цикла «Советская империя» на телеканале «Россия». В прошлом также работала специальным корреспондентом канала «Россия», ведущей новостей «Сейчас» на телеканалах ТВ-6 и ТВС и корреспондентом службы информации НТВ.

Биография

Мать — театровед, отец — инженер (живёт в Германии, где занимается музыкой). Прадед, Константин Листов, был известным композитором, автором популярных песен: «В парке „Чаир“», «Если любишь — найди», «Думка», «Гренада», «Ходили мы походами», «Песня о тачанке», «В землянке», «Севастопольский вальс». Отчим Листовой, Владимир Мукусев, тележурналист, один из ведущих программы «Взгляд».

В 1994 году окончила театроведческий факультет Государственного института театрального искусства (ГИТИС), мастерская Натальи Крымовой. В 1993 году работала в журнале «Искусство кино» с режиссёром Петром Шепотинником (который был заведующим отделом).

Телевидение

С 1994 года начала работать на телевидении, став корреспондентом программы «Кинескоп» Петра Шепотинника на ТВ-6.

С 1995 года работала на телеканале НТВ в первоначальной программе Леонида Парфёнова «Намедни. Неполитические новости». С 1997 года — корреспондент службы информации НТВ (программы «Сегодня», «Итоги»). Основная специализация — культура, часто делала репортажи о Черноморском флоте.

В апреле 2001 года, после смены руководства канала, покинула НТВ вместе с командой Евгения Киселёва.

С июня 2001 по январь 2002 года работала ведущей дневных выпусков новостей («Сегодня на ТВ-6», впоследствии «Сейчас») на телеканале ТВ-6.

С января по март 2002 года работала ведущей дневных новостей журналистов ТВ-6 в эфире радиостанции «Эхо Москвы». С июня 2002 по июнь 2003 года работала ведущей дневных новостей на телеканале ТВС. Также принимала участие в съёмках программы «Тушите свет».

После закрытия ТВС в июне 2003 года перешла работать на телеканал «Россия» в качестве автора документальных фильмов. Периодически работала для информационно-аналитической телепрограммы «Вести недели».

С осени 2003 (первая передача вышла в эфир весной 2004 года) по апрель 2009 года — автор документального цикла «Советская Империя» на том же телеканале. За шесть лет в рамках данного цикла были сделаны следующие фильмы: «Гостиница „Москва“», «Ледокол „Ленин“», «Родина-мать», «Останкино», «Хрущевки», «Сочи», «Братская ГЭС», «Высотки», «Народный автомобиль», «Каналы», «Метро». Изначально Листова работала над этим циклом вместе с Алексеем Кондулуковым, корреспондентом «старого» НТВ, который вернулся на канал в феврале 2007 года.

В 2010 году Листова вернулась на НТВ в качестве постоянного автора программы «Профессия — репортёр» и корреспондента программы «Центральное телевидение» Вадима Такменёва.

После закрытия программы «Профессия — репортёр» Елизавета Листова продолжила работу на НТВ над авторскими документальными проектами. Первый из них — «Севастопольский вальс» (2016), в котором рассказывалось об обороне города Севастополя в ходе Великой Отечественной войны.

Семья

С 2004 года замужем за журналистом Евгением Ревенко. В 2005 году у пары родилась дочь.

Ссылки

• [www.echo.msk.ru/guests/9974/ Елизавета Листова на «Эхо Москвы» (интервью)]

Отрывок, характеризующий Листова, Елизавета Леонидовна

Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.