Елизавета Михайловна

Елизавета Михайловна<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
герцогиня-консорт Нассау
1844 — 1845
Предшественник:	Паулина Вюртембергская
Преемник:	Адельгейда Мария Ангальт-Дессауская
Рождение:	14 (26) мая 1826(1826-05-26) Москва, Российская империя
Смерть:	16 (28) января 1845(1845-01-28) (18 лет) , Германский союз
Род:	Романовы, Нассауская династия
Отец:	великий князь Михаил Павлович
Мать:	великая княгиня Елена Павловна
Супруг:	герцог Адольф-Вильгельм Нассауский
Дети:	дочь (1845)

Великая княжна Елизаве́та Миха́йловна (14 [26] мая 1826, Москва — 16 [28] января 1845, Висбаден) — дочь великого князя Михаила Павловича и великой княгини Елены Павловны; внучка Павла I; супруга герцога Нассауского Адольфа.

Биография

Елизавета Михайловна родилась 14 (26) мая 1826 год в Москве и была второй дочерью в семье великого князя Михаила Павловича и великой княгини Елены Павловны. Её назвали в честь императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I, с которой была очень дружна Елена Павловна и которая скончалась 4 (16) мая 1826 года. Дома Елизавету Михайловну звали «Лили».

Великая княжна Ольга Николаевна писала о кузине в своем дневнике «Сон юности. 1825—1846»:

… кузина Лилли (великая княжна Елизавета Михайловна (1826—1845)), очень прямая, немного вспыльчивая и похожая на мальчика, звалась ею (императрицей Марией Федоровной) «честный человек…»

Елена Павловна уделяла большое внимание образованию своих дочерей. Между тем Михаил Павлович ввел в их программу один из военных предметов, мотивируя это тем, что дочери являются шефами кавалерийских полков. Он знакомил подраставших дочерей (Марию, Елизавету и Екатерину) с кавалерийскими и пехотными сигналами на горне и барабане. Случалось, что великий князь привозил офицеров, сделавших ошибки на учениях или смотрах, к себе во дворец. Здесь пригласив дочерей, он заставлял горниста играть сигналы, а великие княжны безошибочно объясняли их значение. «Вот, сударь мой,—говорил он,—даже дочери мои, совсем дети, знают сигналы, которые вам, как видно, не знакомы, а потому милости прошу отправиться на гауптвахту».

Брак

В 1843 году стала невестой герцога Адольфа Нассауского. Этот брак едва не стал причиной разрыва с семьей Николая I. Елена Павловна давно лелеяла мечту о том, чтобы выдать старшую дочь Марию Михайловну за наследного принца Баденского, а младшую Елизавету, сделать женой герцога Адольфа. В это же время Николай I и Александра Федоровна остановили на нём выбор в качестве жениха для великой княжны Ольги. Император, заботясь о мире в императорском доме, принял решение, что принц волен сам сделать выбор между двумя двоюродными сёстрами. Но великая княгиня боялась, что принц Адольф отдаст предпочтение царской дочери в ущерб её дорогой Лили.

Вскоре стало известно, что в Кронштадт прибыли принцы Насаусские Адольф и Морис и ждут указаний Николая I, где и когда они могут нанести ему визит. В то время было не принято приезжать к столь высоким персонам без предварительного приглашения. Но Николай Павлович передал гостям, что они могут ехать в Ропшу, где он был на маневрах. Николай I принял их в своей палатке, и герцог Адольф тут же попросил руки его племянницы Елизаветы Михайловны. Император ничего не имел против, хотя и был удивлен. Герцог тотчас отправился в Карлсбад, где в это время находилась Елена Павловна с дочерьми.

Свадьба Елизаветы Михайловны и герцога Нассауского состоялась 31/19 января 1844 года в Санкт-Петербурге почти одновременно со свадьбой её двоюродной сестры Александры Николаевны и принца Фридриха Гессен-Кассельского (16 января). Тысячи приглашённых собрались на эти торжества. В ряду многочисленных празднеств по случаю двух свадеб в императорском доме, самым великолепным оказался тот, который 2 февраля в своем доме устроила Елена Павловна. Хозяевам Михайловского дворца этот праздник обошёлся в 200 000 рублей (огромная по тем временам сумма).

Несмотря на торжественность и роскошь, с какими любящие родители отпраздновали свадьбы своих дочерей, супружество обеих оказалось непродолжительным: Александра Николаевна скончалась через полгода в Царском Селе, а Елизавета Михайловна в далёком Висбадене 16 (28) января 1845 также в результате тяжёлых родов вместе с новорожденной дочерью.

Память

• В 1840 году в честь Елизаветы Михайловны назвали Елизаветинскую улицу в Павловске.
• В память о Елизавете Михайловне, в соответствии с указом Николая I от 8 (20) марта 1845 года, клиническая больница для малолетних детей, основанная в Петербурге в 1844 году частным благотворительным обществом, была названа Елизаветинской.
• В память об умерших дочерях (в ноябре 1846 года умерла старшая дочь Мария) великая княгиня Елена Павловна основала «приюты Елизаветы и Марии» в Петербурге и Павловске.
• В память о своей супруге герцог Адольф приказал построить русский православный храм Св. Праведной Елизаветы в Висбадене на деньги, полученные великой княжной в приданое (1 миллион рублей) или (3 000 000 Mk.) . Герцогиня и её дочь покоятся в крипте храма.

Престолонаследие

Через 45 лет после смерти жены Адольф Нассауский стал великим герцогом Люксембургским, унаследовав престол герцогства от своего дальнего родственника, короля Нидерландов Виллема III.

Литература

• Григорян В. Г. Романовы. Биографический словарь. — М.: АСТ, 2007.
• Пчелов Е. В. Романовы. История династии. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2004.
• Данилова А. Судьбы закон печальный. Жены сыновей Павла I. Биографические хроники. — М.: Эксмо, 2007.

Ссылки

• [www.patrio.org.ru/index.php?showtopic=1920 Биография в. кн. Елизаветы Михайловны]
• [www.timohaapanen.net/data/r150.html Елизавета Михайловна]
• [www.rus-kirche-wiesbaden.de/ Официальный сайт храма Св. Елизаветы]
• [www.rocor.de/Roka/rokawiesbaden.html. Сайт о храме Св. Елизаветы]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Елизавета Михайловна

Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.


В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.