Елизавета Оранская

Елизавета Оранская-Нассау, также Елизавета-Фландрина (фр. Élisabeth d’Orange-Nassau; 26 марта 1577, Мидделбург — 3 сентября 1642, Седан) — дочь Вильгельма I Оранского, в браке — герцогиня Бульонская, в 1623—1626 годах регент независимого Седанского княжества на севере Франции.

Биография

Елизавета была дочерью штатгальтера Нидерландов Вильгельма I Оранского и его третьей супруги, Шарлотты де Бурбон-Монпансье. После убийства её отца воспитанием Елизаветы занимается приёмная мать, Луиза де Колиньи. В 1594 году она приезжает с Елизаветой и её сестрой, Шарлоттой-Брабантиной, в Париж, с целью подыскать принцессам во Франции подходящую партию из знатных гугенотов. После того, как король Франции Генрих IV перешёл в католицизм, многие французские протестанты искали поддержки за рубежами страны. Так 15 апреля 1598 года в Гааге принцесса Елизавета выходит замуж за Анри де Ла Тур, герцога Бульонского. Через три года её сестра вступает в брак с его кузеном, Клодом де Ла-Тремуйлем, герцогом де Туар.

Несмотря на значительную разницу в возрасте супругов, этот брак Елизаветы оказался удачным. После свадьбы супруги переезжают в Седан, где находилась резиденция герцогов Бульонских. Герцогиня здесь посвящает много времени занятиям музыкой. Поддерживала тесные связи со своими сёстрами, находясь в постоянной с ними переписке. С 1604 года овдовевшая Шарлотта-Брабантина живёт вместе с ней в Седане. В том же году в Седан приезжает для получения образования их племянник, будущий король Чехии Фридрих V Пфальцский, и позднее — Георг Вильгельм, будущий курфюрст Бранденбургский и супруг их племянницы Елизаветы-Шарлотты Пфальцской (1597—1660).

Во время отсутствия супруга и после его смерти Елизавета в 1623—1626 годах в качестве регента управляла Седанским княжеством. В этот период Седан — в условиях всё более усиливавшейся католической реакции во Франции — становился важным опорным пунктом протестантизма и убежищем для многочисленных беженцев-гугенотов. К величайшему разочарованию Елизаветы, её сын и наследник Фредерик-Морис Ла Тур д’Овернь женится на католичке и сам переходит в лоно этой религии. Позднее он продаёт Бульонское герцогство архиепископу Льежскому, а Седанское княжество уступает французскому королю.

Дети

• Луиза (1596—1606)
• Мария (1600—1665), ∞ 1619 с Анри де Ла-Тремуйлем, герцогом де Туар (1598-1674)
• Жюльена-Катерина (1604—1637), ∞ 1627 с Франсуа де Ларошфуко, графом де Руси (1603—1680)
• Фредерик-Морис Ла Тур д’Овернь (1605—1652), герцог Бульонский
• Елизавета (1606—1685), ∞ 1619 с Ги Альдонсом де Дюрфором, маркизом де Дюра и де Лорж (1605−1665)
• Анри де Ла Тур д’Овернь (1611—1675), виконт де Тюренн, маршал Франции
• Анриетта Катерина († 1677), ∞ 1629 с Амори III Гойоном, маркизом де Ла-Муссе, графом де Кентен (1601—1674)
• Шарлотта († 1662)

Литература

• Olaf Mörke: Wilhelm von Oranien (1533—1584). Fürst und «Vater» der Republik. 1. Auflage. Kohlhammer, Stuttgart 2007, ISBN 3-17-017669-2.

Дополнения

• [pagesperso-orange.fr/jeanluc.tulot/Edenassau09.pdf Jean Luc Tulot: Correspondance d’Elisabeth de Nassau, duchesse de Bouillon. Années 1630—1642] (на французском яз.)
• [www.koningkeizerrijken.info/prinses-elisabeth-00.htm | wayback=20071126025824 |text= Biographie] (на нидерландском яз.)

Отрывок, характеризующий Елизавета Оранская

– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».