Елизаветинский переулок

Елизаветинский переулок Москва
Московский государственный областной университет (ранее — усадьба Демидова, Елизаветинский институт)
Общая информация
Страна	Россия
Город	Москва
Округ	ЦАО
Район	Басманный
Протяжённость	480 м
Ближайшие станции метро	Бауманская, Курская
[www.openstreetmap.org/?lat=55.76194&lon=37.67333&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap]
[maps.google.com/maps?ll=55.76194,37.67333&q=55.76194,37.67333&spn=0.03,0.03&t=k&hl=ru на Картах Google]

Елизаветинский переулокЕлизаветинский переулок

Елизаве́тинский переулок — переулок в Центральном административном округе города Москвы на территории района «Басманный». Пролегает от улицы Радио до набережной Академика Туполева. Нумерация домов от улицы Радио.

Происхождение названия

По Елизаветинскому институту благородных девиц (располагался в усадьбе Демидова, нынешнем доме № 10 по улице Радио)

История

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

До начала XX века местность на месте современного Елизаветинского переулка протекала река Чечёра, с притоками Ольховцом и Кукуем, на которых были устроены многочисленные плотины и пруды. К западу от Чечёры в XVII—XVIII веке обосновалась Немецкая слобода, а в начале XVIII века непосредственно на реке, ниже Вознесенской улицы (улица Радио) возникла крупная усадьба, которой последовательно владели Ф. Ю. Ромодановский, М. Г. Головкин, Н. А. Демидов. С 1825 года в усадьбе расположился Елизаветинское училище, затем Елизаветинский институт, входившие в число учебных заведений Ведомства императрицы Марии Федоровны. Главное здание обрело современный облик в 1890-х годах, с 1931 его занимал Московский областной педагогический институт, ныне Московский государственный областной университет.

Разливы Чечёры угрожали железнодорожному хозяйству у трёх вокзалов и многочисленным складам вокруг них, поэтому в 1901—1910 городские власти осушили крупнейшие пруды, а русло Чечёры упрятали в подземный коллектор. На его месте и возник Елизаветинский переулок. К западу от переулка сохранялись пруды, засыпанные только в 1930-е годы при постройке Яузского гидроузла, при которой основное русло Яузы было расширено и перенесено к западу, на место бывших прудов в устья реки Черногрязки. На месте прудов, в ранее заболоченной низине, появились футбольные поля, сохраняющиеся поныне по обе стороны переулка.

Здания и сооружения

По нечётной стороне:

• Улица Радио, 10 — Московский государственный областной университет, б. усадьба Демидова (Елизаветинский институт), XVIII—XIX. В основе — постройки XVIII века, приписываемые Д. В. Ухтомскому и В. И. Баженову. Главное здание — 1890-х годов.

По чётной стороне:

• № 4/6 — Театрально-художественный колледж № 60
• № 10 — ВНИИ физической культуры и спорта

Транспорт

• Трамвай 24, 45 от станций метро «Курская» или «Чкаловская» (остановки «Доброслободская улица», «Елизаветинский переулок»)
• Троллейбус 24 от станции метро «Красные Ворота» (остановка «Доброслободская улица»)

Ссылки

• [mgou.mhost.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=135&Itemid=165 Московский государственный областной университет]
• [sobory.ru/article/index.html?object=05596 фотогалерея главного здания МГОУ на sobory.ru]

Отрывок, характеризующий Елизаветинский переулок

Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.