Елисеева, Ирина Ильинична

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ирина Ильинична Елисеева
Дата рождения:

17 ноября 1943(1943-11-17) (80 лет)

Место рождения:

совхоз «Красная Тымь» Кировского района Сахалинской области

Страна:

СССР, Россия

Научная сфера:

социально-экономическая статистика, экономика

Место работы:

Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов

Учёная степень:

доктор экономических наук (1984)

Учёное звание:

профессор,
член-корреспондент РАН (1994)

Альма-матер:

Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов

Награды и премии:


медаль В. Леонтьева «Достижения в области экономики»,

Ири́на Ильи́нична Елисе́ева (род. 17 ноября 1943) — советский и российский экономист, кандидат экономических наук (1974), доктор экономических наук (1984), член-корреспондент РАН (31.03.1994), заслуженный деятель науки Российской Федерации (1999). Директор Социологического института РАН (Санкт-Петербург).





Биография

Выпускница, а с 1965 года — сотрудник Санкт-Петербургского университета экономики и финансов (с 1990 — заведующая кафедрой статистики и эконометрики). Возглавляет секцию социально-экономических проблем и статистики Дома учёных им. М. Горького РАН. Заместитель академика-секретаря секции экономики Международной академии наук высшей школы. Член совета Ассоциации исследователей экономики общественного сектора (2000—2006 и вновь с 2010 года). И. И. Елисеева входит в:

С 2005 года по инициативе И. И. Елисеевой стал выходить общероссийский научно-практический журнал «Финансы и бизнес». Она же является главным редактором этого журнала.

Основные работы

  • История статистики. М.: Финансы и статистика, 1990 (в соавторстве с Б. Г. Плошко)
  • Моя профессия — статистик. М.: Финансы и статистика, 1991;
  • Эконометрика. М.: Финансы и статистика, 2001;
  • Общая теория статистики. М.: Финансы и статистика, 2003 (в соавторстве с М. М. Юзбашевым)

Награды и премии

Лауреат медали В. Леонтьева «Достижения в области экономики», награждена орденом Дружбы[1]

Напишите отзыв о статье "Елисеева, Ирина Ильинична"

Примечания

  1. [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;820418 Указ Президента Российской Федерации № 419 от 13 апреля 2005 года «О награждении государственными наградами Российской Федерации»]

Ссылки

  • [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-2410.ln-ru Профиль И. И. Елисеевой] на официальном сайте РАН
  • [finec.ru/university/facul_and_dep/stat_calc/statistics/teachers/eliseeva/ Страница И. И. Елисеевой на сайте Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов]
  • [old.eu.spb.ru/econ/staff/eliseeva.htm Страница И. И. Елисеевой на сайте Европейского университета (Петербург)]
  • [www.uef.ru/rus/parts/sbio-site/ukazatel/ukaz2003/Eliseeva/XUT.html Библиография И. И. Елисеевой]


Отрывок, характеризующий Елисеева, Ирина Ильинична

– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.