Елисеев, Юрий Константинович

Юрий Елисеев
Общая информация
Полное имя	Юрий Константинович Елисеев
Родился	26 сентября 1949(1949-09-26) (74 года) Свердловск (Луганская область), СССР
Гражданство	СССР СССР/Украина Украина
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1968	Локомотив (Москва)	0 (0)
1969	Локомотив (Калуга)	17 (?)
1970—1977	Заря (Ворошиловград)	125 (36)
1978—1979	Крылья Советов	45 (18)
1979—1980	Мотор (Бабельсберг)	10 (2)
1980—1982	Мотор (Хеннингсдорф)	17 (12)
1982—1984	Шталь (Мерзебург)	? (38)
Национальная сборная**
1972	СССР	7 (2)
1972	СССР (олимп.)	2 (0)
Тренерская карьера
	Заря (Луганск)	тренер
2000—2002	Заря (Луганск)
Международные медали
Олимпийские игры
Бронза	Мюнхен 1972	футбол
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Юрий Константинович Елисеев (26 сентября 1949, Свердловск, Луганская область, Украинская ССР) — советский футболист и тренер. Мастер спорта СССР (1971), мастер спорта СССР международного класса.

Биография

По одним данным, в 1969 году, будучи игроком свердловского «Шахтёра», сыграл один тайм в товарищеском матче за ворошиловградскую «Зарю». По другим — в «Зарю» пришёл в 1971 году из московского «Локомотива» через «Локомотив» из Калуги. За «Зарю» в высшей лиге чемпионата СССР отыграл 8 сезонов, в 1972 году стал чемпионом страны. Провёл 4 матча в Кубке чемпионов в 1973 году. Из-за разногласий с главным тренером команды Йожефом Сабо перешёл в куйбышевские «Крылья Советов», за которые играл в 1978—1979 годах.

В 1979 уехал в расположение ГСВГ, выступал за немецкие футбольные клубы из Бабельсберга, Хеннигсдорфа и Мерзебурга.

В 1972 году сыграл 7 матчей и забил 2 гола в составе сборной СССР. На Олимпийских играх 1972 года сыграл 3 матча и забил один мяч за олимпийскую сборную (матч со сборной Марокко учитывается и как матч главной сборной).

После окончания карьеры игрока работал директором спорткомплекса при заводе имени Якубовского, директором спортшколы «Юность», тренером «Зари». В 2000—2002 гг. был главным тренером «Зари». Работает тренером-инструктором в Луганском областном высшем училище физической культуры.

Достижения

• Чемпион СССР 1972 года.
• Бронзовый призёр Олимпийских игр 1972 года.

Литература

• Хохлюк, Виктор. Голеадоры. — Луганск: Максим, 2012. — С. 24. — 148 с. — 5 000 экз. — ISBN 978-966-15-8934-5.

Ссылки

• [www.rusteam.permian.ru/players/eliseev.html На сайте «Сборная России по футболу»]
• [www.klisf.info/inter/ek/gamer35.htm Матчи в еврокубках]

Отрывок, характеризующий Елисеев, Юрий Константинович

На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.