Елисей

Елисе́й (ивр. ‏אֱלִישַׁע‏‎ — Элиша́, араб. اليسع‎ — Аль-Яса) — библейский пророк.

Был сыном Сафата (3Цар. 19:16) — зажиточного пахаря. По призыву Ильи-пророка сначала стал его помощником (3Цар. 19:21) в год воцарения Ииуя, а затем после чудесного вознесения своего учителя живым на небо — самостоятельным пророком (4Цар. 2:15).

Авторитет Елисея признавал царь Иудеи Иосафат, который советовался с пророком накануне похода против моавитянского царя Меши (4Цар. 3:12).

Став ревностным последователем своего учителя, пророка Илии, Елисей пророчествовал более 65 лет, при шести царях израильских (от Ахаза до Иоаса), и бестрепетно говорил им правду, обличая их нечестие и наклонность к идолопоклонству. Елисей умер в глубокой старости, в возрасте около 100 лет: он выступил на пророческое служение при царе Ахаве (3 Цар 19:19) — около 900 года до Р. Х., а скончался при царе Иоасе, в тридцатых годах IX в. до Р. Х. (около 835 г.).

С его именем связывается множество чудес — от чудесного перехода Иордана до исцеления больных и воскрешения сына гостеприимной жены-сонамитянки. К известным его чудесам также относятся: умножение елея по просьбе бедной вдовы (4Цар. 4:1-6), умножение хлебных начатков (4Цар. 4:42-44), исцеление сирийского полководца Неемана (4Цар. 5:1-19). Во всех рассказах о Елисее он изображён как человек глубоко прозорливый, сильный духом и верой. К его времени относится высшее развитие давнего учреждения, известного под названием «пророческих сонмов» или школ — своего рода подвижных религиозно-просветительных общин, в которых воспитывались молодые люди под руководством уже умудренных опытом и известных своей деятельностью пророков. Елисей был единственным очевидцем вознесения Илии на небо и в наследие от него получил мантию (милоть), как видимый знак преемства пророческого духа. Имя Елисея было весьма популярно в последующей литературе. О нём с высшей похвалой говорит Иисус Сирахов, указывая на то, как он, высказывая правду, не трепетал перед царями (Сир. 48:12-14).

За дерзость в отношении Елисея были наказаны дети, которые насмехались над ним, говоря ему: «иди, плешивый! иди, плешивый!» (4Цар. 2:23-24). По суду Божию, предварённому проклятием Елисея, «вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребёнка» (4Цар. 2:24). Тем не менее, Библия не даёт оснований считать причиной свершившегося кровожадность Елисея, так как по учению Библии, человеческое проклятие не имеет силы, а суд вершит только Бог (Чис. 23:8), так что незаслуженные проклятия Бог не исполняет (Прит. 26:2).

Имя его упоминается также и в Новом Завете (Лк. 4:27).

Память пророка Елисея в Православной церкви совершается 14 июня (по юлианскому календарю), в Католической церкви — 14 июня.

Елисей в Коране

Аналогом библейского Елисея в Коране является пророк Аль-Яса, упоминаемый в аятах Корана 38:48 и 6:86. Вместе с пророком Ильясом (Илиёй) он призывал народ Израиля следовать законам Таурата (Торы) и шариату Мусы (Моисея). После того, как народ Израиля не ответил на призыв Ильяса, изгнал его из страны и стал поклоняться идолу по имени Ваал, Аллах сурово наказал их, наслав на них засуху. Спасаясь от голода, заблудшим израильтянам даже пришлось есть мертвечину.

После всех постигших народ Израиля несчастий, они снова позвали к себе пророка Ильяса и вернулись в веру, однако вскоре часть из них снова отошла от веры в Аллаха и стала совершать аморальные поступки. Пророк Ильяс ушёл от них и стал проповедовать веру среди других израильских племен. Ильяс остановился в доме одной женщины, сыном которой и был Аль-Яса, который в то время был тяжело больным юношей. По просьбе матери Ильяс помолился Аллаху о выздоровлении и Аллах излечил Аль-Яса. После своего чудесного излечения, Аль-Яса до конца его жизни неразлучно следовал с ним и выучил под его руководством Таурат.

После смерти Ильяса Аллах сделал Аль-Яса пророком и возложил на него обязанность призывать свой народ к вере в Аллаха, но был отвергнут ими. В то время между различными израильскими племенами разгорелась борьба за власть и Аллах направил на них бедствие в лице ассирийцев. Ассирийцы завоевали земли израильтян и увезли в рабство значительную часть из них. В дальнейшем израильтяне в некоторых случаях покорялись Аль-Яса, а в некоторых восставали против него. Перед своей смертью Аль-Яса назначил своим преемником Зулькифла (Иезекииля).

Ссылки

• [www.pravenc.ru/text/189853.html Елисей] // Православная энциклопедия

• [www.eleven.co.il/article/15064 Элиша] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [imenator.ru/mujskie/imena/eliseiy Значение имени Елисей]
• Али-заде, А. А. Альяса : [[web.archive.org/web/20111001002806/slovar-islam.ru/books/a.html арх.] 1 октября 2011] // Исламский энциклопедический словарь. — М. : Ансар, 2007.</span>

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Елисей

Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.