Елпатьевский, Сергей Яковлевич

Сергей Елпатьевский
Дата рождения:	3 ноября (22 октября) 1854(1854-10-22)
Место рождения:	село Новоселки-Кудрино, Владимирская губерния, Российская империя
Дата смерти:	9 января 1933(1933-01-09) (78 лет)
Место смерти:	Москва
Гражданство:	Российская империя Российская империя, РСФСР РСФСР, СССР СССР
Род деятельности:	прозаик, публицист, врач
Годы творчества:	1880—1929
Направление:	реализм
Жанр:	повесть, рассказ, очерк, публицистика, мемуары
Язык произведений:	русский
[az.lib.ru/e/elpatxewskij_s_j/ Произведения на сайте Lib.ru]

Сергей Яковлевич Елпатьевский (22 октября (3 ноября) 1854 — 9 января 1933) — народоволец, русский, советский писатель, врач.

Биография

Образование

Сергей Яковлевич Елпатьевский родился 3 или 4 ноября 1854 года в селе Новоселки-Кудрино Владимирской губернии в семье сельского священника. Учился в духовном училище, после окончания которого в 1868 году учился в семинарии. В 1872 году поступил в Московский университет на юридический факультет, позднее перевелся на медицинский.

Участие в народническом движении

В 1870-е годы участвовал в народническом движении. В 1875 году принимал участие в организации поселений народников под Анапой. В Москве предоставлял свою квартиру для собраний народников. В 1876 — 1877 году Елпатьевский вместе с землевольцами С. В. Мартыновым и В. С. Лебедевым организует студенческий кружок. Кружок координировал студенческие действия, организовывал помощь политическим ссыльным в Сибири.

В 1877 году Елпатьевский был впервые привлечен к следствию по делу о связях с революционными кружками, но за недостатком улик освобожден.

В 1878 году закончил учёбу в университете. Начал работать врачом в Скопинском уезде Рязанской губернии. Продолжал заниматься революционной деятельностью. В 1880 году Елпатьевский был арестован по обвинению в содействии «Народной воле», и выслан в Уфимскую губернию под надзор.

Ссылка

В 1884 году Елпатьевский был арестован за распространение нелегальной литературы и приговорен к высылке в Восточную Сибирь.

Прибыл в Красноярск 24 октября 1884 года, где повстречался с направляющимся в ссылку В. Г. Короленко. Поселился в селе Верхнепашенном Енисейского округа Енисейской губернии. В ссылку вслед за мужем добровольно переехала жена Елпатьевского — Людмила Ивановна с двумя детьми. Жена с детьми поселилась в Енисейске. В 1885 году Елпатьевскому было разрешено переселиться в город Енисейск.

Сергей Яковлевич неоднократно обращался к губернатору Енисейской губернии с просьбой разрешить ему медицинскую практику, но получал отказ. Начал заниматься врачебной практикой бесплатно. Елпатьевскому было предоставлено право свободного передвижения по округу для борьбы с эпидемиями дифтерита и скарлатины в Приангарье и кори в Туруханске. Сергей Яковлевич получил благодарность губернатора И. К. Педашенко за борьбу с эпидемиями.

21 апреля 1886 года челябинский купец Балакшин попросил губернатора И. К. Педашенко разрешить ссыльному врачу сопровождать его на озеро Шира. Губернатор разрешил Елпатьевскому «для научных целей» посетить и другие озёра Минусинского округа. Свои научные наблюдения о целебных свойствах воды озера Шира Елпатьевский изложил в докладе на заседании Енисейского губернского общества врачей.

После ссылки

После ссылки Елпатьевский живёт в Нижнем Новгороде, сотрудничает в изданиях «Русское богатство» и «Русский вестник». В 1891—1893 гг. принимает участие в борьбе с голодом и холерой. В конце 1890-х гг. поселяется в Ялте, где часто встречается с Л. Н. Толстым, лечит А. П. Чехова.

В начале 1900-х годов был за границей, где встречался с основателями партии эсэров.

Весной 1903 г. на своей даче в Ялте познакомился с Куприным и Гариным-Михайловским.

Во время революции 1905 года на квартире Елпатьевского проходили собрания эсэров. Однако Елпатьевский не разделял некоторых идей эсеров, и в 1906 году стал одним из создателей «Трудовой народно-социалистической партии», подвергался критике В. И. Ленина.

Был арестован за публикацию брошюры «Земля и свобода». В 1910—1911 гг. отбывал заключение в Петропавловской крепости.

Во время Первой мировой войны Елпатьевский работал в госпиталях Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам.

В 1917 году вышел из партии эсэров. После Октябрьской революции жил в Москве. С 1922 года по 1928 год работал врачом в Кремлёвской больнице.

Сергей Яковлевич Елпатьевский умер 9 января 1933 года в Москве.

Очерки и рассказы

• Очерки Сибири. М. 1893.
• Очерки Сибири. Изд. 2-е. СПб., 1897
• Рассказы и очерки. СПб., 1899
• Очерки Сибири. Изд. 3-е. СПб.: Издание редакции журнала «Русское Богатство», 1901.
• Египет. СПб., 1911, 1912
• За границей. СПб., 1910, 1912
• Крымские очерки. Год 1913-й / Вступительное слово, примечания Дмитрия Лосева. Феодосия: Издательский дом «Коктебель», 1998.
• Рассказы. Том первый. Издание 4-е. М.: Книгоиздательство писателей в Москве, 1918.
• Рассказы. Том второй. Издание 4-ое. М.: Госиздат, 1923.
• Крутые горы. М.-Л., ЗИФ, 1929
• В Сибири. Новосибирск, 1938
• Крутые горы. Рассказы о прошлом. М.: Гослитиздат, 1963. - 240 с., 50 000 экз.

Воспоминания

• Близкие тени. СПб.: Изд-во «Общественная польза», 1909.

Воспоминания о Г. И. Успенском, Н. К. Михайловском, А. П. Чехове, Н. Г. Гарине-Михайловском.

• Литературные воспоминания. Близкие тени. Часть II. М.: Книгоиздательство писателей в Москве, 1916.

Воспоминания о Л. Н. Толстом, Д. Н. Мамине-Сибиряке, Анненском, Якубовиче, Соболевском.

• Нижний-Новгород.(Из воспоминаний) // Красная Новь. Книга четвёртая. Апрель. М.-Л.: Государственное издательство, 1928.
• Н. Г. Гарин-Михайловский // Журнал «Красная нива», 1926, № 19.
• Воспоминания. За пятьдесят лет. Л.: Изд-во Прибой, 1929.
• Воспоминания. За пятьдесят лет. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1984.

Литература

• Краткая литературная энциклопедия. — М., 1964. — Т. 2. — С. 886.
• Малютина, А. И. С. Я. Елпатьевский в сибирской ссылк// Вопр. истории. — 1973. — № 2.
• Политические партии России, конец XIX — первая треть XX века: энциклопедия. — М., 1996. — С. 201.
• Русские писатели, XX век: биобиблиогр. слов. — 2-е изд., дораб. — М., 1996. — Ч. 1.
• Писатели Восточной Сибири: биобиблиогр. слов. — Иркутск, 1973. — Вып. 1.

Отрывок, характеризующий Елпатьевский, Сергей Яковлевич

У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.