Ельчанинов, Иван Николаевич

Иван Николаевич Ельчанинов (29 августа 1862 — 1919) — русский генеалог и архивист, метеоролог.

Иван Николаевич Ельчанинов родился в 1862 году в Ярославской губернии, с которой и была связана почти вся его деятельность.

Получил агрономическое образование в Московской земледельческой школе. Заведовал Шубино-Вахтинской сельскохозяйственной школой (село Шубино Даниловского уезда). В начале XX века организовал аналогичную школу в Большом Селе Угличского уезда. Служил агрономом в Романово-Борисоглебском уезде. Был секретарём и историком Ярославского общества сельского хозяйства.

Написал несколько значительных трудов в области метеорологии, основанных на собственных длительных исследованиях; получил за них в 1894 году серебряную медаль от Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Также был членом-корреспондентом Николаевской главной физической обсерватории.

В то же время имел склонность к занятиям генеалогией и много работал в архиве ярославского депутатского собрания. Работал в Ярославской губернской учёной архивной комиссии. Был членом Историко-родословного общества в Москве. Опубликовал ряд исследований, основные из них — «Материалы для генеалогии Ярославского дворянства» (единственное крупное исследование по истории местных дворянских родов) и «Материалы для истории Ярославской военной силы в Отечественную войну».

Потеряв во время пожара в Ярославле летом 1918 года своё большое собрание книг и рукописи, переехал в Москву, поступил на службу в Главное архивное управление. Умер от недоедания в 1919 году.

Публикации

• К истории Ярославского общества сельского хозяйства
• О снежном покрове Ярославской губернии. 1902.
• Материалы для климатологии Ярославской губернии
• Владельцы населенных имений в Ростовском уезде, в XVII и XVIII столетиях // Летопись историко-родословного общества, вып. 20. 1909.
• Материалы для истории ярославской военной силы в отечественной войне. Ярославль, 1913.
• Материалы для генеалогии дворянства Ярославской губернии. Ярославль, 1911—1916. Вып. 1-9.
• Ельчанинов Иван Николаевич, Флоренский Павел Александрович. Данные к жизнеописанию архим. Серапиона (Машкина): Родословие архимандрита Серапиона. Идеологическое древо архимандрита Серапиона. Родословное древо Машкиных // Богословский вестник, 1 № 2/3 (1917) 17. Страницы: 338—354. [www.bogoslov.ru/bv/data/189208/898/493/1234/4248_1917_02-03_10.djvu]
• Писцовая книга дворцовой ловецкой Рыбной слободы 1674, 1675 и 1676 гг. / Под ред. И. Н. Ельчанинова. —- Ярославль, 1917. —- 74 с.

Источники

• [www.yartpp.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=41532&Itemid=98&lang=ru Материалы из сборников И. Н. Ельчанинова]

Отрывок, характеризующий Ельчанинов, Иван Николаевич

– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?