Ель Энгельмана
| Ель Энгельмана | ||||||||||
 Общий вид растения | ||||||||||
| Научная классификация | ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Международное научное название | ||||||||||
| Ареал | ||||||||||
|
| ||||||||||
| Охранный статус | ||||||||||
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Вызывающие наименьшие опасенияIUCN 2.3 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/42322 42322 ] | ||||||||||
| ||||||||||
Ель Энгельмана (лат. Picea engelmannii) — вид деревьев рода Ель (Picea) семейства Сосновые (Pinaceae).
Распространение и экология
В природе ареал вида охватывает лесной пояс Скалистых гор Северной Америки. Произрастает на высоте 1500—-3500 м, вплоть до верхней границы леса, чаще по теневым склонам гор и долинам.
Образует обширные чистые и смешанные леса с пихтами одноцветной (Abies concolor), миловидной (Abies amabilis), благородной (Abies procera), псевдотсугой Мензиса (Pseudotsuga menziesii), лиственницей западной| (Larix occidentalis), тсугой западной (Tsuga heterophylla), соснами скрученной широкохвойной (Pinus contorta) и белой западной (Pinus monticola) — в нижнем поясе; в верхнем поясе — с пихтой субальпийской (Abies lasiocarpa), тсугой горной (Tsuga mertensiana), лиственницей Лайэля (Larix lyallii), соснами белокорой (Pinus albicaulis), мягкой (Pinus flexilis), остистой (Pinus aristata) и каллитропсисом нутканским (Chamaecyparis nootkatensis).
В Европе, как декоративное, культивируется с 1863 года. В России с конца XIX века, распространена мало.
Живёт до 300—400 (600) лет.
Ботаническое описание
Представители вида — деревья высотой 30—50 м, при диаметре ствола 90 см. Крона густая, конусовидная, нередко несимметричная, со слегка поникающими ветвями. Кора трещиноватая, чешуйчатая, красновато-коричневая, тонкая. Молодые побеги желтовато-коричневые, с ржавым опушением.
Почки конусовидные. Хвоя длиной 15—20 (до 25) мм, шириной 1,5—2 мм, четырёхгранная, острая, с двумя—четырьмя устьичными линиями на каждой стороне, сизо-зелёная до сизой, старая более зелёная. На родине хвоя держится 10—15 лет, в Санкт-Петербурге 5—7 лет.
Шишки яйцевидно-цилиндрические, длиной 4—7 см, диаметром 2,5 см, до созревания бордовые, зрелые — светло-коричневые, с тонкими, гибкими, рыхло расположенными по краю, зубчатыми чешуями. Созревают в августе—сентябре, опадают весной следующего года. Семена длиной около 3 мм, бурые, с крылом длиной около 12 мм. В 1 кг 160—350 тысяч семян; средний вес 1000 штук — 3 г.
Напишите отзыв о статье "Ель Энгельмана"
Примечания
Литература
- Уханов В.В. Род 5. Picea A.Dietr. — Ель // [herba.msu.ru/shipunov/school/books/der_i_kust_sssr1949_1.djvu Деревья и кустарники СССР. Дикорастущие, культивируемые и перспективные для интродукции.] / Ред. тома С. Я. Соколов и Б. К. Шишкин. — М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1949. — Т. I. Голосеменные. — С. 139. — 464 с. — 3000 экз.
|
Это заготовка статьи по ботанике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Ель Энгельмана
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
