Емельянов, Виталий Андреевич

Виталий Андреевич Емельянов
Имя при рождении:	Виталий Андреевич Емельянов}
Род деятельности:	слесарь-жестянщик
Дата рождения:	8 марта 1924(1924-03-08)
Место рождения:	Светиково, Комсомольский район Ивановской области, РСФСР
Гражданство:	СССР
Дата смерти:	24 февраля 2009(2009-02-24) (84 года)
Место смерти:	Иваново
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Вита́лий Андре́евич Емелья́нов (1924—2009) — советский слесарь-жестянщик, Герой Социалистического Труда.

Биография

Родился 8 марта 1924 года в селе Светиково Комсомольского района в крестьянской семье. Русский. В 1930 году с родителями переехал в город Иваново. Начальное образование получил в школе № 56.

В 1940 году пришёл работать слесарем на Ивановский авторемонтный завод. В 1941 году началась война, многие рабочие ушли на фронт, а семнадцатилетний юноша неожиданно для себя стал старшим в цехе, стал ответственным за судьбу почти таких же, как он сам. Ответственность за работу, ответственность за коллектив — эти понятия он пронес через всю свою жизнь.

В 1942 году был призван в Красную Армию. Службу проходил автослесарем в батальоне связи Главного управления пограничных войск НКВД. После демобилизации в 1949 году вернулся в родной город, в сборочный цех того же предприятия.

Летом 1956 года пришёл на Ивановский завод автомобильных кранов, в цех металлоконструкций — ЦМК. Трудился слесарем — жестянщиком, монтировал кабины первых автокранов К-51. С начала 1960-х возглавил бригаду, которая сразу заявила о себе как об одной из лучших на предприятии, перевыполняя производственные задания с неизменно высоким качеством продукции. Негласным уставом бригады Виталия Андреевича стало воспитание в духе коллективизма, взаимовыручки, творчества в работе.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 апреля 1970 года за выдающиеся успехи в выполнении заданий восьмого пятилетнего плана Емельянову Виталию Андреевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Он стал единственным на своём заводе, удостоенным этого высокого звания. Продолжал ударно работать на предприятии, передавая свои знания и опыт молодёжи. На завод, вслед за отцом, пошли работать оба сына — Александр и Михаил. Оба имеют звание «Ветеран завода автокранов», младший Александр отработал на заводе 33 года, а старший сын, Михаил, до сих пор работает на этом заводе и будет работать до последнего, потому что так просил отец.

Трудовой стаж Виталия Андреевича Емельянова составил более полувека, большая часть которого была связана с заводом автокранов. После выхода на заслуженный отдых он приходил на родной завод ещё 16 лет, чтобы встретиться с ветеранами предприятия, с молодыми работниками, которым рассказывал о долгом и славном пути краностроителей. Неоднократно избирался депутатом областного и городского Советов народных депутатов.

Скончался 24 февраля 2009 года, своего 85-летнего юбилея. Похоронен на кладбище Балино на Аллее почётных граждан. Награждён орденами Ленина (20.04.1974), Трудового Красного Знамени (23.06.1966), медалями.

Награды

• Медаль «Серп и Молот»
• Орден Ленина
• Орден Трудового Красного Знамени

Отрывок, характеризующий Емельянов, Виталий Андреевич

Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.