Емельянов, Геннадий Васильевич

Геннадий Васильевич Емельянов
Принадлежность	СССР СССРРоссия Россия
Звание	генерал-лейтенант
Награды и премии

Геннадий Васильевич Емельянов (род. 7 июля 1940 года, Москва) — советский и российский военный деятель, специалист в области передачи, хранении и использовании информации. Генерал-лейтенант

Биография

В 1962 году окончил механико-математический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова.

Работал в системе КГБ, более 35 лет занимался разработкой и созданием криптографических средств защиты информации, разрабатывал и обосновывал специальные качества ряда аппаратов засекречивания, частично используемых в настоящее время. Последовательно прошёл все должностные стадии — от старшего техника до начальника ГУБС ФАПСИ, от младшего инженера-лейтенанта до генерал-лейтенанта. Возглавлял инспекторское направление 8 ГУ КГБ СССР.

Кандидат физико-математических наук.

В годы перестройки участвовал в создании Комитета правительственной связи, Федерального агентства правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации (ФАПСИ). Возглавлял работу спецуправления ГУБС ФАПСИ, внёс существенный вклад в разработку нормативной базы деятельности спецслужбы, разрабатывал вопросы лицензирования деятельности и сертификации продукции в области защиты информации, актуальность которых сохранилась до настоящего времени.

С 1998 года — в аппарате Совета Безопасности РФ, начальник Управления информационной безопасности. Инициатор создания и один из основных разработчиков Доктрины информационной безопасности РФ. Глава межведомственной рабочей группы.

Член-корреспондент Академии Криптографии РФ.

Советник директора ИПИБ МГУ. Президент Межрегиональной общественной организации «Ассоциация защиты информации» (АЗИ)

Ссылки

[www.itsec.ru/articles2/Preview/infosec-3-2010-preview Геннадий Емельянов, председатель Совета МОО «АЗИ»]

[emag.iis.ru/arc/infosoc/emag.nsf/BPA/d7e26c28135fe75dc32575b600419d29 Геннадию Васильевичу Емельянову — 60 лет]

Отрывок, характеризующий Емельянов, Геннадий Васильевич

– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.