Тихон (Емельянов)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Тихон и фамилией Емельянов.

Митрополит Тихон<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
12-й Митрополит Новосибирский и Бердский (до 8 января 2012 года — архиепископ)
c 28 декабря 2000 года
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Сергий (Соколов)
5-й Глава Издательского совета Московского патриархата
16 июля 1995 — 28 декабря 2000
Предшественник:	Питирим (Нечаев)
Преемник:	Владимир Силовьев
Архиепископ Бронницкий, викарий Московской епархии до 25 февраля 2000 года — епископ
16 июля 1995 — 28 декабря 2000
Предшественник:	Сергий (Воскресенский)
Преемник:	Амвросий (Ермаков)
10-й Епископ Новосибирский и Томский до 1993 года — Новосибирский и Барнаульский
19 августа 1990 — 16 июля 1995
Предшественник:	Гедеон (Докукин)
Преемник:	Сергий (Соколов)
Имя при рождении:	Леонид Григорьевич Емельянов
Рождение:	2 июня 1948(1948-06-02) (75 лет) Воронеж, РСФСР, СССР
Принятие священного сана:	19 марта 1981 года
Принятие монашества:	19 марта 1981 года
Епископская хиротония:	19 августа 1990 года
Награды:
Митрополит Тихон на Викискладе

Митрополи́т Ти́хон (в миру Леонид Григорьевич Емельянов; 2 июня 1948, Воронеж) — епископ Русской Православной Церкви; митрополит Новосибирский и Бердский, глава Новосибирской митрополии.

Биография

Родился 2 июня 1948 года в Воронеже; согласно его слову при епископском наречении, воспитывался в православной семье под влиянием своей бабки.

Среднее образование получил в вечерней школе, проходил службу в армии. После увольнения в запас был алтарником Покровского храма Переславля-Залесского.

В 1974 году поступил в Московскую духовную семинарию.

10 октября 1976 года был зачислен в штат Издательского отдела Московского Патриархата.

4 декабря 1978 года архиепископом Волоколамским Питиримом (Нечаевым) рукоположён в диакона, назначен заведующим отделом «Церковной жизни» редакции «Журнала Московской Патриархии».

19 марта 1981 года наместником Троице-Сергиевой лавры архимандритом Иеронимом (Зиновьевым) был пострижен в монашество с именем Тихон, в честь святителя Тихона, епископа Воронежского; в тот же день ректором МДА архиепископом Дмитровским Владимиром (Сабоданом) рукоположён во иеромонаха.

В 1981 году окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия.

С 1983 года по 1986 год — первый заместитель главного редактора Издательского отдела РПЦ — архиепископа Питирима (Нечаева); руководил возведением нового здания для Издательского отдела и приходского дома при храме Воскресения Словущего на Успенском вражке (место постоянного служения архиепископа Питирима и других клириков Издательского отдела).

4 июля 1984 года возведён в сан архимандрита.

В 1986 году жил в Троице-Сергиевой лавре, затем перешёл в московский Данилов монастырь (был помощником эконома, а затем экономом). 12 мая 1987 года назначен наместником Данилова монастыря, за участие в его восстановлении награждён Патриаршим крестом.

Архиерейство

25 января 1990 году постановлением Священного Синода РПЦ определён быть епископом Новосибирским и Барнаульским.

19 августа 1990 года в Богоявленском соборе Москвы состоялась его епископская хиротония, которую совершили: Патриарх Московский Алексий II, митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков), архиепископ Калужский и Боровский Климент (Капалин), епископ Истринский Арсений (Епифанов) и епископ Подольский Виктор (Пьянков).

26 февраля 1994 года в связи с образованием самостоятельной Барнаульской епархии титул епископа Тихона был изменён на «Новосибирский и Томский».

16 июля 1995 году отозван со своей кафедры и назначен председателем Издательского Совета Московской Патриархии с титулом епископа Бронницкого, викария Московской епархии.

На тот момент в связи с реорганизацией Издательского отдела МП на Архиерейском Соборе РПЦ 1994 года выпуск Журнала Московской Патриархии временно приостановился. За первые 9 месяцев 1995 года вышло только 2 номера: № 5 (к Пасхе) и спецвыпуск. Усилиями нового главного редактора епископа Тихона за несколько месяцев недостающие номера были подготовлены и долг перед подписчиками ЖМП ликвидирован. Существенно изменилось художественное оформление журнала: иллюстрации стали цветными, их количество значительно увеличилось.

С 28 августа 1995 года по 28 декабря 2000 года — настоятель храма Всех Святых во Всехсвятском в Москве.

25 февраля 2000 года указом Патриарха Алексия II от возведён в сан архиепископа.

28 декабря 2000 года, после кончины епископа Сергия (Соколова), был освобождён от должности председателя Издательского отдела МП и переведён в Новосибирскую и Бердскую епархию.

В начале августа 2004 года архиепископом Новосибирским и Бердским Тихоном и его родителями под храм св. великомученика Георгия Победоносца в Воронеже был пожертвован дом и земельный участок. 19 ноября 2004 года состоялась регистрация новообразованного прихода. В январе 2005 года был выделен участок под строительство храма, а в 2006 году получено разрешение на строительство нового храма.

27 июля 2009 года решением Священного Синода Русской православной церкви включён в состав Межсоборного присутствия

Решением Священного Синода от 28 декабря 2011 года назначен главой Новосибирской митрополии. 8 января 2012 года в Успенском соборе Московского Кремля патриархом Кириллом был возведён в сан митрополита.

Не вошёл в новый состав Межсоборного присутствия, утверждённый 23 октября 2014 года решением Священного Синода Русской православной церкви.

В 2015 году обратился в прокуратуру с заявлением о том, что постановка оперы «Тангейзер» в Новосибирском театре оперы и балета кощунственным образом изображает религиозные символы и тем самым оскорбляет чувства верующих и потребовал исключить постановку из репертуара. Директор театра Борис Мездрич и режиссёр спектакля Тимофей Кулябин были вызваны в суд в качестве ответчиков по делу об административном правонарушении. Выступавшие свидетелями обвинения протоиерей Борис Пивоваров посчитал постановку оскорбительной («Здесь мы видим оскорбление. На постере мы видим фигуру распятого Христа на самом неприличном… Сам пересказ тоже является уничижением человеческого достоинства верующих граждан»), а заместитель художественного руководителя ансамбля «Чалдоны» Наталья Бусик-Трофимук отметила, что режиссёрская трактовка является вольной, нарушает авторские права Вагера, а «Оригинал не то чтобы отличается – он уничтожен. Христос это или актёр в роли Христа – не имеет значения». В свою очередь привлечённые стороной защиты к процессу эксперты-религиоведы В. В. Винокуров («Постановка не содержит евангельского образа Христа, потому что евангельский образ Христа — истинный, а образ Христа в постановке — выдумка. [...] Не дело пастырей – таскать художника в суд. Театр никого не оскорбляет. Театр – это сцена. Там культовых действий не совершается».) и Б. З. Фаликов («В данном случае художественной задачей режиссёра Кулябина было показать конфликт между искусством и религией. В данном случае он не стоит на стороне искусства.») не усмотрели в постановке оскорбления чувств верующих. 13 марта в Министерстве культуры прошли общественные слушания по постановке, на которых присутствовали представители РПЦ, министр культуры Владимир Мединский и директор театра Борис Мездрич. Затем министерство культуры инициировало проверку финансово-хозяйственной деятельности Новосибирского оперного театра и к концу месяца Борис Мездрич был уволен. 2 мая 2016 года Тихон провёл обряд освящения здания театра, и получил от нового директора, Владимира Кехмана, 100-летний колокол, хранившийся в фонде театра.

Награды

Государственные:

• Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (11 августа 2000 года) — за большой вклад в укрепление гражданского мира и возрождение духовно-нравственных традиций

Региональные:

• Знак отличия «За заслуги перед Новосибирской областью» (24 апреля 2003 года)
• Медаль Покрышкина (2013 год)

Церковные:

• Орден святого равноапостольного великого князя Владимира II степени
• Орден преподобного Сергия Радонежского II степени
• Орден святого благоверного князя Даниила Московского II степени
• Орден преподобного Серафима Саровского II степени (2008 год)
• Орден святителя Иннокентия, митрополита Московского (II степени; во внимание к усердному служению и в связи с 65-летием со дня рождения)

Публикации

• Тихон (Емельянов), иеродиакон [www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=113170 Молитва о христианском единстве]. // Журнал Московской Патриархии. М., 1981. № 5. стр. 48-51.
• Тихон, игум., Никитин В.Экуменическое движение и Русская Православная Церковь до её вступления во Всемирный Совет Церквей] // Журнал Московской Патриархии. М., 1983. № 10. стр. 72-73.
• Тихон, игум., Никитин В. [www.portal-credo.ru/site/?act=lib&id=2227 Экуменическое движение и Русская Православная Церковь до её вступления в ВСЦ]. // Журнал Московской Патриархии. М., 1983. № 11. стр. 59-68.
• Тихон, игум., Никитин В. Экуменическое движение и Русская Православная Церковь до её вступления во Всемирный Совет Церквей. // Журнал Московской Патриархии. М., 1983. № 12. стр. 60-66.
• Тихон, архим. 40-летие Победы над нацизмом и задачи церковной публицистики в сохранении мира и укреплении дружбы между народами. // Журнал Московской Патриархии. М., 1985. № 7. стр. 56-59.
• Тихон, архим., Никитин В. Всемирный Совет Церквей и проблема сохранения мира (к 25-летию вступления Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей). // Журнал Московской Патриархии. М., 1986. № 4. стр. 58-62.
• Тихон, архим., Никитин В. Всемирный Совет Церквей и проблема сохранения мира (к 25-летию вступления Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей). // Журнал Московской Патриархии. М., 1986. № 5. стр. 57-60.
• Тихон, архим., Никитин В. Всемирный Совет Церквей и проблема сохранения мира (к 25-летию вступления Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей). // Журнал Московской Патриархии. М., 1986. № 6. стр. 55-57.
• Тихон, архим., Никитин В. А. Всемирный Совет Церквей и проблема сохранения мира (к 25-летию вступления Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей). // Журнал Московской Патриархии. М., 1986. № 7. стр. 56-62.
• О «полоумном видении России» и «жидо-масонском заговоре»: Интервью с епископом Бронницким Тихоном, председателем Издательского совета Московской Патриархии // «Радонеж». 1998. № 11 (76) (июль).

Ссылки

• [patriarchia.ru/db/text/72346.html Тихон, митрополит Новосибирский и Бердский (Емельянов Леонид Григорьевич)] На официальном сайте МП
• [ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_931 Тихон (Емельянов)] на сайте «Русское Православие»
• [www.patriarchia.ru/db/text/1989548.html Митрополит Новосибирский и Бердский Тихон: «Чем больше будет храмов — тем меньше будет тюрем»]

Отрывок, характеризующий Тихон (Емельянов)

Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.