Довбыш, Емельян Георгиевич
Емельян Георгиевич Довбыш (29 сентября 1823, Екатеринодар — 13 июля 1906, Львов) — кубанский общественно-политический деятель, основатель культурно-просветительского объединения «Ять».
Биография
Родился в семье штабного лекаря Кубанского Казачьего войска, Георгия Павловича Довбыша, погибшего во время Кавказской войны, когда Емельяну было 4 года. Мать- Елена Георгиевна Любова, дочь купца второй гильдии.
До совершеннолетия воспитывался в семье бабушки со стороны матери, проживал в городе Сарапуле. После окончания Сарапульской гимназии, поступает на юридический факультет Казанского Университета. Занимается запрещенной агитацией, за что временно высылается в Сарапул[1]
В период с 1841 по 1845 занимается организацией и обустройством церковных приходов по всей Вятской губернии на свои средства.[2]
Переехав в Екатеринодар в 1847, для поправки финансового положения семьи. Препопадает Екатеринодарском Мариинском училище.
В 1887 становится одним из инициаторов создания просветительской организации «Ять». Ведет миссионерскую и просветительскую деятельность по всей Кубанской области.
1903 году перенес несколько инфарктов. С этого момента до самой смерти во время путешествия на свадьбу дочери во Львов, не встает с постели.[3]
Напишите отзыв о статье "Довбыш, Емельян Георгиевич"
Примечания
- ↑ Платонов О. А. Терновый венец России. История Русского народа в XX веке. Т.2. — М.: «Родник», 1997. — C. 504
- ↑ Завойская Н. Е. К биографии Вятского архиепископа Ионы //Вестник церковной истории. 2009. № 3-4(15-16). С. 225—228.
- ↑ Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
Отрывок, характеризующий Довбыш, Емельян Георгиевич
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
