Украинцев, Емельян Игнатьевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Емельян Игнатьевич Украинцев»)
Перейти к: навигация, поиск
Емельян Игнатьевич Украинцев
Глава Посольского приказа
1689 — 1697
Монарх: Иван V, Пётр I
Предшественник: Василий Васильевич Голицын
Преемник: Лев Кириллович Нарышкин
 
Рождение: 1641(1641)
Смерть: 12 сентября (23 сентября) 1708(1708-09-23)
Эгер, Венгрия

Емелья́н Игна́тьевич Укра́инцев (1641 — 12 сентября 1708, Эгер, Венгрия) — русский государственный деятель, дипломат, думный дьяк, посланник Российского государства в Швеции, Дании, Голландии, посол в Турции, Польше, глава Посольского приказа (16891697)[1].





Биография

Емельян Игнатьевич Украинцев родился в 1641 году в семье мелкопоместных дворян.

С 1660 года — подьячий Посольского приказа, проходил службу под началом А. Л. Ордина-Нащокина.

В 1672—1673 годах выполнял задание по привлечению Швеции, Дании и Голландии к войне с Турцией на стороне России.

В 1675 году был произведен в дьяки и подписал, вместе с боярином Матвеевым , обязательство с австрийско-цесарскими послами относительно титула русских государей. Когда Матвеев в 1676 году подвергся опале, Украинцев принял участие в управлении делами Посольского приказа.

В 1677 году был отправлен вторым послом в Варшаву.

В 1679 и 1685 годах вел тайные переговоры с Малороссийским гетманом Самойловичем для прояснения его позиции относительно союза с Польшей и войны с Турцией. В 1680 году вел в Варшаве переговоры о том же предмете.

В 1681 году получил звание Думного дьяка.

В 1682 году участвовал в составлении акта об уничтожении местничества. Во время владычества Софии Украинцев сумел приобрести расположение князя Голицына и, уступая ему первенство в Посольском приказе, фактически заведовал делами. Участвовал в подготовке и заключении Андрусовского мира и всех последующих российско-польских переговоров, увенчавшихся подписанием «Вечного мира» 1686 года.

В 1687 году Украинцев участвовал в Крымском походе и в низвержении гетмана Самойловича.

В 1689 году бежал от крымцев вместе с Голицыным. После падения Голицына Украинцев присоединился к его противникам, сделался главой Посольского приказа и сохранял это звание около 10 лет.

В 1699 года в качестве главы российского представительства вел переговоры с Турцией о заключении мира, который был необходим для объявления войны Швеции[2]. Последние инструкции им были получены от Петра I в Воронеже [3].

Среди кораблей, которые вышли из Воронежа для сопровождения дипломатической миссии, были корабли «Сила», «Отворённые врата», «Цвет войны», «Скорпион» и «Меркурий»[4][5].

Заключению мирного договора между России и Турции активно препятствовали послы Англии и Голландии. Несмотря на это добился значительных успехов — турки отказались в пользу России от Азова и прилегающих к нему земель, а также от ежегодной уплаты Россией денежных выплат крымскому хану. Дипломатическое искусство Е. И. Украинцева и заключенный им Константинопольский мирный договор 1700 года получили высокую оценку Петра I и был пожалован Думным советником.

По возвращении в Россию получил управление Провиантским приказом с 1701—1706 год. Но от дипломатических дел не был совсем отстранен. В 1704 году Е. Украинцев ездил на Украину для проведения демаркации новой границы с Турцией[6].

В 1707—1708 годах вместе с князем В.Л.Долгоруким был посланником России в Польше.

В 1704 году за корыстолюбие был бит в Преображенском дубьём, и ему велено было сделать на Преображенский и Семеновский полки епанчи и 1400 шляп. И после того однако он исполнял поручения по дипломатической части.

В 1707 году был комиссаром на Люблинском сейме.

В 1708 году с целью примирить руководителя венгерского восстания князя Ракоци с австрийским императором Иосифом I был направлен в Венгрию, где и умер 12(23)сентября.

В Москве Украинцев владел двумя палатами, одни из них в Хохловском переулке (дом 7) сохранились — палаты Е.И.Украинцева.

См. также

Напишите отзыв о статье "Украинцев, Емельян Игнатьевич"

Примечания

  1. Белокуров С. А. О Посольском приказе.. — М., 1906. — 50 с.
  2. Панова В. И. История Воронежского края. — Воронеж: "Родная речь", 2008. — 287 с.
  3. Загоровский В.П. Воронеж: историческая хроника. — Воронеж: Центрально-чернозёмное книжное издательство, 1989. — 255 с.
  4. Загоровский В. П. О древнем Воронеже и слове Воронеж. — Воронеж: Издательство Воронежского университета, 2000. — 100 с.
  5. Елагин С. И. История русского флота. Период Азовский = (печатается по ксерокопии издания 1864 года). — Воронеж: Центр.-Чернозём. кн., 1997. — 533с. с. — ISBN 5-7458-0633-8.
  6. Кондрико А. В. Система казачьего самоуправления в рамках российской государственности на примере Запорожской Сечи в сер. XVII — кон. XVIII вв. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — М., 2015. — С. 102. Режим доступа: mgou.ru/7109

Литература

  • Белокуров С. А. О Посольском приказе. — М., 1906.
  • Богоявленский С. К. Приказные судьи XVII в. — М.—Л., 1946.
  • Богословский М. М. Пётр I. Материалы для биографии. — Т. 5. Посольство Е. И. Украинцева в Константинополь 1699—1700. — М., 1948.
  • Гуськов А. Г. От Андруссово до Эгера: 45 лет на службе Отечеству (очерки жизни Е. И. Украинцева) // Сборник русского исторического общества. — Т. 9 (157). — М., 2003. — С. 293—308.

Ссылки

  • [zaharov.csu.ru/bspisok.pl?action=people_id&id=71 Е. И. Украинцев в Боярском списке XVIII века]
  • [www.history-ryazan.ru/node/2274 Е. И. Украинцев на сайте История Культура и традиции рязанского края]
  • [elina-milena.narod.ru/al_uk.htm Емельян Игнатьевич Украинцев]

Отрывок, характеризующий Украинцев, Емельян Игнатьевич

Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.