Кондрат, Емельян Филаретович

Емельян Филаретович Кондрат
Дата рождения	8 августа 1911(1911-08-08)
Место рождения	деревня Косари, Мглинский район, Брянская область
Дата смерти	16 августа 2002(2002-08-16) (91 год)
Место смерти	Киев
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Военно-воздушные силы
Годы службы	1932-1968
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в Испании, Хасанские бои (1938), Советско-финская война, Великая Отечественная война, Советско-японская война
Награды и премии

Емелья́н Филаре́тович Кондра́т (1911-2002) — генерал-майор Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Емельян Кондрат родился 26 июля (по новому стилю — 8 августа) 1911 года в деревне Косари (ныне — деревня Красные Косары в Мглинском районе Брянской области). После окончания рафбака работал кузнецом Севастопольского судостроительного завода. В 1932 году Кондрат был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1933 году он окончил Качинскую военную авиационную школу пилотов. Участвовал в Гражданской войне в Испании, сбил 2 франкистских самолёта и 1 гидросамолёт. В дальнейшем участвовал также в боях на озере Хасан и в советско-финской войне. В 1941 году Кондрат окончил оперативный факультет Военно-воздушной инженерной академии. С июня того же года — на фронтах Великой Отечественной войны.

С сентября 1941 года по февраль 1942 года командовал 274-м истребительным авиационным полком, с февраля 1941 года по май 1942 года 737-м истребительным авиационным полком. К началу 1943 года гвардии полковник Емельян Кондрат командовал 2-м гвардейским истребительным авиаполком 215-й истребительной авиадивизии 14-й воздушной армии Волховского фронта. Лётчики его полка особо отличились во время прорыва блокады Ленинграда. Во время этой операции они совершили 330 боевых вылетов на прикрытие наземных войск и борьбы с немецкой авиацией, приняли участие в общей сложности в 27 воздушных боях, сбив 34 вражеских самолёта при собственных потерях в 11 самолётов. Кондрат 8 раз вылетал в качестве ведущего группы истребителей, лично сбив 5 вражеских самолётов.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 мая 1943 года за «умелое командование авиационным полком, героизм и мужество, проявленные в боях с немецкими захватчиками» гвардии полковник Емельян Кондрат был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 3780.

С июня 1943 года Кондрат командовал 249-й истребительной авиадивизией 9-й воздушной армии. Участвовал в советско-японской войне. Всего он совершил 308 боевых вылетов, принял участие в 77 воздушных боях, сбив 16 вражеских самолётов. После окончания боёв Кондрат продолжал службу в Советской Армии. В 1951 году он окончил Военную академию Генерального штаба. В 1958—1968 годах Кондрат был заместителем начальника Киевского высшего инженерно-авиационного военного училища. В 1968 году в звании генерал-майора он был уволен в запас. Проживал в Киеве. Умер 16 августа 2002 года, похоронен на Байковом кладбище Киева.

Был также награждён пятью орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды, рядом медалей.

Бюст Кондрата установлен во Мглине.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Вместе с патриотами Испании. 3-е изд., доп. и перераб. Киев, 1986.
• Звёзды немеркнувшей славы. — Симферополь. Таврия, 1984.
• Е. Ф. Кондрат. Достался нам век неспокойный. — М.: ДОСААФ, 1978.

Отрывок, характеризующий Кондрат, Емельян Филаретович

– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.