Емшанов, Никита Владимирович
Поделись знанием:
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
| Никита Владимирович Емшанов | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
17 августа 2011 (28 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
2003—2011 |
Ники́та Влади́мирович Емша́нов (17 августа 1983, Ленинград — 17 августа 2011, Москва) — российский актёр театра и кино.
Содержание
Биография
Родился 17 августа 1983 года в Ленинграде. Окончил школу № 248 с углублённым изучением английского языка. Приехав в Москву, поступил сразу в два театральных вуза, выбрал ГИТИС. Окончил РАТИ-ГИТИС (мастерская Л. Е. Хейфеца) в 2004 году. Ещё студентом начал сотрудничать с театром «Центр драматургии и режиссуры» Алексея Казанцева и Михаила Рощина, в 2003 году стал автором и исполнителем моноспектакля «Бамбукоповал» (реж. В. Алфёров). А в 2008 году выступил ещё и в качестве продюсера — спектакль «Хлам» стал его первым продюсерским проектом. Много играл в спектаклях Театр.doc и театра Практика. Сотрудничал с Театром «Школа современной пьесы». Первая роль в кино — матрос Дерюгин в фильме «72 метра». Известность актёру принесла главная роль в картине режиссёра Павла Руминова «Мёртвые дочери» (2007 г.).
За роль в х/ф «Второе дыхание» награждён медалью «За укрепление боевого содружества». Женат не был.
 Внешние изображения
| |
|---|---|
| Никита Емшанов | |
|
[emschanov-nikita.narod.ru/0025.jpg Фото Никиты Емшанова на сайте emschanov-nikita.narod.ru] |
Гибель в автокатастрофе
Погиб в автокатастрофе в день своего 28-летия 17 августа 2011 года в Москве на Садовом кольце[1][2]. Приблизительно в 6:30 утра на Садовой-Самотёчной Емшанов на Mercedes E-класса на большой скорости врезался в идущий по той же полосе Nissan Tiida, из-за чего тот въехал в бордюр, а Mercedes с Емшановым выбросило на встречную полосу, где в него врезался Hyundai Santa Fe. От удара Mercedes влетел в столб и загорелся. Вместе с Емшановым в машине были его подруга Екатерина Бирюкова (более известна как VJ Vesna, работала на телеканале A-One) и его друг Константин Камышанов (режиссёр). Емшанов и Камышанов погибли на месте, Бирюкова скончалась в институте имени Склифосовского. Установлено, что на машине Емшанова были транзитные номера и зимние шины. Водитель Hyundai и его жена, которая была на заднем сидении, остались живы, но погиб их друг. Емшанов был похоронен 20 августа на кладбище в Сестрорецке.
Театральные работы
- 2009 «Жизнь удалась» — Павел Пряжко, режиссёр — М. Угаров, М. Гацалов, роль — Вадим, Бабушка, Водитель, Мама Вадима
- 2009 «Экспонаты», Вячеслав Дурненков, режиссёр — Алексей Жиряков, роль — Клим
- 2006 театр «Практика», «Красная чашка. 108 минут» (реж. Ксения Перетрухина)
- 2006 спектакль «Манагер» (реж. Руслан Маликов)
- 2005 «Школа современной пьесы», спектакль «Люди древнейших профессий» (реж. Михаил Угаров)
- 2004 Центр драматургии и режиссуры п/р А. Казанцева и М. Рощина, спектакль «Трансфер» (реж. Михаил Угаров)
- 2003 моноспектакль «Бамбукоповал» (автор и исполнитель Н. Емшанов, режиссёр В. Алфёров), участник фестиваля «Майские чтения — 2003» в Екатеринбурге
- «Синий слесарь» М. Дурненков, реж — Михаил Угаров, роль — Женя
- «20 минут с ангелом» Вампилов, реж — Алексей Жиряков, роль — Ступак, дипломный ГИТИСа
- «Война молдаван за картонную коробку» Сандрик Родионов, реж — Михаил Угаров, роль — Саня мент, Театр. DOC
- «Хлам», режиссёр Марат Гацалов, роль Филипп, Центр драматургии и режиссуры п/р А. Казанцева и М. Рощина
Фильмография
- 2013 — Легенда № 17 — хоккеист «Звезды» Алексей
- 2011 — Садовник — Жгут
- 2011 — Русская наследница — Пашкин
- 2011 — Посредник — мститель
- 2011 — Инкассаторы
- 2011 — В зоне риска — Цезарь
- 2011 — Как пройти в библиотеку?
- 2011 — Синдром дракона — Артём
- 2011 — Сердца бумеранг
- 2011 — Морские дьяволы-4
- 2011 — Чужая мать
- 2011 — Земля забвения
- 2011 — Только ты
- 2011 — Парень с Марса — менеджер Гена Зверь
- 2011 — Измена — мужчина
- 2011 — Краткий курс счастливой жизни — Фотограф
- 2010 — Охотники за караванами — лейтенант Слобода
- 2010 — Мама по контракту
- 2010 — Забава — Олег
- 2010 — Бомж — «Пулемёт»
- 2010 — Ангелы
- 2010 — Обратное движение — Юрий
- 2009 — 2010 — Адвокат
- 2009 — Десантура — Анатолий Лощилин
- 2009 — Чудо — папарацци Олег
- 2009 — След саламандры
- 2009 — Порыв ветра
- 2009 — 220 вольт любви — геолог
- 2009 — Журов — Гена
- 2009 — Я вернусь — Лакшин
- 2009 — Десантура. Никто, кроме нас — Анатолий Лощилин, лейтенант/майор/подполковник
- 2008 — Второе дыхание — рядовой Коньшин
- 2008 — Опасная связь — Паша
- 2008 — Частник — Саша
- 2007 — Мороз по коже — Рыба, Ершов (бандит)
- 2007 — Руд и Сэм — Жан
- 2007 — Эксперты — Строгин
- 2007 — На пути к сердцу
- 2007 — Жестокость
- 2007 — Мёртвые дочери — Никита
- 2006 — Тень бойца
- 2006 — Служба 21, или Мыслить надо позитивно — Тимофей, студент
- 2006 — Грозовые ворота — Коркин
- 2006 — Иное
- 2004 — Штрафбат
- 2004 — 72 метра — матрос Дерюгин
- 2004 — Солдаты — Виктор, бывший друг Маши Шматко
- 2004 — Парни из стали — Дима, сотрудник ФСБ
- 2001 — Агент национальной безопасности-3 — эпизод (серия "Ловушка")
- 2008 — Кружева — бандит
- 2011 — Мама по контракту — Сергей, сожитель Анжелы
Награды
2008 — Медаль «За укрепление боевого содружества» за роль в х/ф «Второе дыхание».
Напишите отзыв о статье "Емшанов, Никита Владимирович"
Примечания
- ↑ [LifeNews.ru/news/66868 В крупном дорожно-транспортном происшествии на Садовом погиб актёр Никита Емшанов]. Life News (17 августа 2011 года). Проверено 17 августа 2011 года. [www.webcitation.org/6ABHSP2Tm Архивировано из первоисточника 25 августа 2012].
- ↑ [LifeNews.ru/news/66975 Гибель актёра Никиты Емшанова в дорожно-транспортном происшествии сняли видеокамеры]. Life News (17 августа 2011 года). Проверено 17 августа 2011 года. [www.webcitation.org/6ABHVVoNk Архивировано из первоисточника 25 августа 2012].
Ссылки
- Никита Емшанов (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [Emschanov-Nikita.Narod.ru/ Сайт об актёре]
- [www.sz.aif.ru/society/news/52996 Режиссёр Николай Лебедев: «Звездная болезнь — это не про Емшанова»]
- [www.nashfilm.ru/kinostars/5510.html Никита Емшанов: сыграть, как не сможет никто другой]
- [www.vmdaily.ru/article/90880.html У Никиты Емшанова не висит плакатов с собой любимым]
- [RusKino.ru/art/4427 Никита Емшанов на сайте ruskino]
- [1TV.ru/SProjects_Edition/SI5685/FI10248 Авария на Садовом кольце] — выпуск телевизионной программы (ток-шоу) «Пусть говорят» на Первом канале от 19 августа 2011 года
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Емшанов, Никита Владимирович
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
