Енгалычев, Николай Иванович

Князь Никола́й Ива́нович Енгалы́чев (18 ноября 1818 — не ранее 1884) — тамбовский губернский предводитель дворянства в 1875—1878 годах, первый председатель губернской земской управы.

Из дворян Тамбовской губернии. Сын статского советника князя Ивана Александровича Енгалычева и жены его княжны Марии Ивановны Гагариной.

Воспитывался в Дворянском институте. На службу вступил 21 июля 1837 года. В 1841 году — чиновник особых поручений Государственного контроля. В 1842 году был прикомандирован во II отделение Собственной Е. И. В. канцелярии для участия в составлении Свода контрактных законов. В камер-юнкеры был пожалован в 1848 году. Был в отставке с 6 марта 1859 по 23 января 1860 года.

В Тамбовской и Нижегородской губернии имел более 45675 десятин, из которых было отдано в надел более 13000 десятин, а в его непосредственном владении было более 32613 десятин (в том числе и родовое имение Бедишево). Владел винокуренным заводом и ковровой фабрикой при селе Старая Качеевка, а также фаянсовой фабрикой при деревне Ивановке, Темниковского уезда Тамбовской губернии.

В 1861—1863 годах состоял мировым посредником Темниковского уезда. После введения земских учреждений, в 1865—1867 годах был председателем Тамбовской губернской земской управы. Впоследствии избирался губернским гласным от Темниковского уезда, а также почетным мировым судьей по Елатомскому и Темниковскому уездам. В 1873 году — кандидат Темниковского уездного предводителя дворянства. В 1875 году был избран губернским предводителем дворянства, в каковой должности пробыл одно трехлетие. Чин действительного статского советника получил 27 марта 1877 года. Из наград имел медаль «в память войны 1853—1856 гг.»

Умер не ранее 1884 года.

Семья

Был женат на Надежде Павловне Игнатьевой (1828—1877), дочери генерала П. Н. Игнатьева. Их сыновья:

• Павел (1864—1944), генерал-лейтенант, генерал-адъютант.
• Николай (1865—1916), офицер Кавалергардского полка, полковник Генерального штаба.

Источники

• Памятная книжка Тамбовской губернии на 1873 год. — Тамбов, 1873. — С. 57.
• Памятная книжка Тамбовской губернии на 1876 год. — Тамбов.
• Список гражданским чинам первых четырех классов. Часть вторая. Чины четвертого класса. — СПб., 1880. — С. 971.
• Журналы очередного Тамбовского губернского земского собрания бывшего в декабре 1884 года. — Тамбов, 1885. — С. 3.
• Норцов А. Н. Материалы для истории дворянских родов Мартыновых и Слепцовых с их ветвями. — Тамбов, 1904. — С. 254.

Отрывок, характеризующий Енгалычев, Николай Иванович

И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.